Левит. Глава 3▼

Мирная жертва, общение святых, базирующееся на том, чем был Христос и что Он сделал

Теперь перейдем к жертве мирной. Это приношение, символизирующее общение святых, согласно действенности жертвы, с Богом, со священником, который принес ее ради нас, друг с другом и со всем сообществом святых, как священников Бога. Жертва мирная упоминается после жертв, которые представляют нам самого Господа Иисуса в Его преданности, которая подвигла Его предать себя на смерть, и в преданности и благодати в Его жизни, но до самой смерти и испытания огнем, чтобы мы могли понять, что всякое общение основано на принятии и благоухании жертвы Христа; не только потому, что эта жертва была необходимой, но и потому, что Бог обрел в ней все свое наслаждение.

Я уже отметил, что когда грешник, то есть виновный человек, приближался к жертвеннику, то жертва за грех шла первой, ибо грех должен быть понесен и удален, чтобы грешник мог приблизиться к Богу как пригодный для этого. Но уже очищенный и чистый, он приближался согласно благоуханию приношения, то есть согласно совершенному принятию Христа, который не знал греха, но посвятил себя Богу в мире греха, чтобы совершенно прославить Бога; кроме того, Он посвятил Богу свою жизнь, чтобы все то, чем Бог был в суде, было прославлено также, прославлено человеком в лице Христа и чтобы таким образом бесконечная милость могла изливаться на тех, кто был принят и пришел через Него. «Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее» (Иоан. 10,17). Господь не говорит здесь: «Потому что Я отдаю Мою жизнь за овец», что было бы скорее жертвой за грех; Он говорит о непревзойденности и непосредственной ценности своего деяния в глазах Отца, ибо в этом Человеке проявлено всякое совершенство. Все величие и истина Бога, Его праведность по отношению к греху и Его любовь были бесконечно прославлены в человеке (хотя это был много больше, чем человек), в Том, кто был сделан грехом за нас, когда жалкий, заблудший человек пал посредством греха. «Ныне прославился Сын Человеческий, и Бог прославился в Нем» [Иоан. 13,31]. «Ибо, как смерть через человека, так через человека и воскресение мертвых» [1Кор. 15,21]. Зло, которое произвел сатана, было исцелено и бесконечно более, чем исцелено, на сцене, на которую он ввел разрушение; да, оно было исцелено тем же самым средством, которым это разрушение было произведено. Если Бог был обесславлен в человеке и посредством человека, то Он в некотором смысле (если я смею выразиться так) является должником человека в Иисусе за полное проявление своей наилучшей и превосходнейшей славы, хотя даже все это — Его дар нам, и в то же время все это — плод страданий Христа, который для этого стал человеком. Все, чем Христос был, и все, что Он сделал, было бесконечно приятно Богу, и именно в этом мы имеем общение, а не в жертве за грех^[26]. Поэтому жертвы мирные упоминаются здесь сразу после этого, хотя, как я уже отметил, жертва за грех идет самой первой там, где ее применение стало необходимым.

Отождествление приносящего с жертвой

В жертве мирной первым действием было представление и закалывание жертвы у дверей скинии собрания, а также кропление кровью, которое составляло основу всякого жертвоприношения животного; приносящий жертву отождествлялся с ней возложением рук на ее голову (стихи 1 и 2)^[27].

Тук — пища Бога от жертвы

Затем весь тук, особенно с внутренних частей, сжигался на жертвеннике всесожжения для Господа. Так же как тук, запрещено было есть и кровь. Кровь, представляя собой жизнь, неизбежно по сути принадлежала Богу: жизнь особым образом исходила от Него; но тук также никогда не должно было есть, его нужно было сжигать, приносить Богу. Использование тука в качестве символа хорошо известно в Писании. «Ожирело сердце их, как тук». «И утучнел Израиль, и стал упрям»; «Они заключились в туке своем; надменно говорят устами своими» (Пс. 119,70; Втор. 32,15; Пс. 17,10). Как символ тук — это энергия и сила внутренней воли, глубинная часть сердца человека. Отсюда следует, что для того, чтобы выразить свое полную мертвость, Христос заявил, что Он мог бы «перечесть все кости свои» (Пс. 22,17); а в Псалме 102,5 Он говорит: «От голоса стенания моего кости мои прильпнули к плоти моей».

Наслаждение Сущего в Иисусе

Но у Иисуса все, что в Его природе было от энергии и силы, все Его внутреннее существо целиком было всесожжением, пожертвованным и принесенным безраздельно Богу в благоухание приятное. Это была пища Бога из приношения, «пища от жертвы, посредством огня, Сущему [так в англ. читается концовка Лев. 3,11]». Сущий находил в этом свое наслаждение; Его душа покоилась в этом, ибо, несомненно, это было очень благим, благим посреди зла, благим в силе этого приношения Ему, благим в совершенном послушании.

Если око Бога, как голубь Ноя, обозревало эту землю, опустошенную потопом греха, оно нигде — до того как увидело на ней Иисуса, — не могло успокоиться в удовлетворенности и мире. И только когда оно увидело Его, то могло найти покой. Небеса, что касается выражения их удовлетворения, оставались закрытыми, какими бы ни были намерения Бога, пока Иисус (второй и совершенный Человек, Святой, Тот, который принес себя Богу, придя исполнить Его волю) не пришел на землю. Как только Он явил себя, чтобы начать свое общественное служение, небеса открылись; Святой Дух спустился, чтобы пребывать на Нем, единственном месте Его покоя здесь на земле, и голос Отца, которого ничто не могло больше удерживать, объявил с небес: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение [букв. в Котором Я нашел свое наслаждение]». Мог ли этот объект (слишком великий, слишком прекрасный, чтобы небеса и любовь Отца хранили молчание) потерять что-то от своего совершенства и своего благоухания посреди мира греха? Совсем наоборот. Именно тут должно было быть доказано Его совершенство.

Если Иисус научился послушанию посредством того, что Он выстрадал [Евр. 5,8], то каждое движение Его сердца было посвящено Богу. Он ходил в общении с Ним, почитая своего Отца во всем, как в своей жизни, так и в своей смерти. Сущий находил в Нем свое постоянное наслаждение, и прежде всего в Нем в Его смерти, — «пища от жертвы» [стих 11] была там. Таким был великий принцип, но общение наших душ с этим представлено нам позже. Поскольку тук сжигается, как всесожжение, на огне, то посвящение Богу продолжается до своей высшей точки принятия и благодати.

Священники ели мирную жертву, приношение священника, приносящего и его друзей

Если мы обратимся к закону о приношениях, то обнаружим, что остальную часть жертвы должны были съедать. Грудь предназначалась для Аарона и его сыновей — прообраз всей Церкви; правое плечо было для священника, который совершал кропление кровью (7,31), — более специфический прообраз Христа как священника, совершающего приношение; остальная часть животного съедалась тем, кто приносил его, и теми, кого он пригласил. Таким образом, происходило отождествление и общение со славой и с благоволением — с наслаждением — Того, кому приносилась жертва, со священством и жертвенником, которые являлись орудиями и средствами приношения, со всеми священниками Бога и среди них с теми, кто непосредственно участвовал.

Такая же практика существовала среди язычников — отсюда рассуждение апостола относительно того, что приносилось идолам. Так, в 1Кор. 10,18, говоря о вечере Господа, смысл которой тесно связан с этим прообразом, он говорит: «Посмотрите на Израиля по плоти: те, которые едят жертвы, не участники ли жертвенника?» Это было настолько истинным, что в пустыне, когда это было осуществимо на практике (аналогичный порядок, необходимый для поддержания принципа, был установлен в земле обетованной [Втор. 12,20.21]), никто не мог есть мясо никакого животного, прежде чем оно не было приведено, как приношение, к скинии собрания^[28]. Мы, христиане, должны принимать нашу пищу во имя Господа Иисуса [Рим. 14,6], принося жертвы благодарения, плод наших уст [Евр. 13,15], и освящая таким образом все, что мы вкушаем, в общении с Подателем и с Тем, кто ввел нас в него и поддерживает нас в этом общении, но здесь речь идет собственно о жертве.

Бог и поклонники имеют один предмет наслаждения

Приношение Христа как приношение, сделанное посредством огня, является, следовательно, наслаждением Бога: Его душа наслаждается и находит свое удовольствие в нем; оно — приятное благоухание для Него. Перед Господом, занимая, так сказать, место за Его столом, поклонники, приближаясь также посредством этой совершенной жертвы, питаются ею, имеют совершенное общение с Богом в Его собственном наслаждении жертвой Иисуса, в самой личности Иисуса, таким образом принесенного и приносящего себя самого^[29], — имеют тот же самый предмет наслаждения, что и Бог, общую благословенную радость в совершенстве дела искупления, исполненного Христом. Как родители имеют общую радость в своих детях, усиливающуюся их общением в ней, так же поклонники, исполненные Духа и сами искупленные Христом, имеют с Отцом общие мысли в своем наслаждении совершенством принесенного Христа. И разве священник, который служит во всем этом, мог бы один быть исключен из радости, которую это доставляет? Нет, он также имеет в этом свою часть: Тот, кто принес жертву, участвует в радости искупления. Также и вся церковь должна иметь в этом свою часть.

Радость Искупителя

Таким образом, Иисус как священник находит свое наслаждение в радости общения между Богом и народом, поклонниками, которые являются плодом Его страданий, — более того, общения, которого Он сам является объектом. Какова же еще может быть радость Искупителя, если не радость, общение и счастье Его искупленных? Таково, следовательно, всякое истинное поклонение святых. Оно состоит в совместной радости в Боге в силу искупления и приношения Иисуса, в обладании одинаковыми мыслями с Богом, в том, чтобы находить свое наслаждение вместе с Ним в совершенстве этой чистой жертвы и ее добровольной преданности^[30], — совершенстве, искупившем нас, примирившем, введшим в общение, о котором мы говорим, с уверенностью, что эта радость, которой мы наслаждаемся, является радостью самого Иисуса, произведшего ее и давшего ее нам. На небесах Он препояшется, посадит своих за стол и, подойдя, будет служить им [Лук. 12,37].

Радость искупленных

Эта радость поклонения также непременно принадлежит всему телу искупленных, рассматриваемому находящимся в небесных местах. Аарон и его сыновья должны были также иметь свою долю: они всегда символизируют собой церковь, рассматриваемую не как тело Христа (то, что полностью было сокрыто в Ветхом Завете), но рассматриваемую как совокупность ее членов, имеющих право входить в небесные места и приносить ладан, — они составляют священство для Бога. Ибо это являлось образцом того, что на небесах, и те, кто составляет церковь, являются совокупностью небесных священников Богу. Поэтому поклонение Богу, истинное поклонение, может осуществляться только всем телом истинных верующих. Я действительно не могу приблизиться к скинии Бога со своей жертвой и не найти там священников скинии. Без первосвященника все тщетно. Что бы мы имели без Иисуса? Но я не могу найти Его, не встретив в то же время всей совокупности Его явленного народа. Он проявляет интерес к ним всем. К тому же у Бога есть свои священники, и я не могу приблизиться к Нему иначе, как путем, который Он установил, — будучи соединенным с теми, кого Он поместил вокруг своего дома, со всей совокупностью освященных во Христе и признавая их. Тот, кто не ходит в этом духе, находится в противоречии с предписанием Бога и не имеет истинной мирной жертвы согласно Божьему установлению.

Общение, прерываемое осквернением сердца

Отметим еще несколько деталей. В первую очередь лишь те, кто был чист, могли принять участие в пире среди приглашенных. Мы знаем, что теперь нравственное очищение заняло место церемониального: «Вы уже очищены чрез слово, которое Я проповедовал вам» (Иоан. 15,3). «И не положил никакого различия между нами и ими, верою очистив сердца их» (Деян. 15,9). Именно израильтяне тогда принимали участие в жертвах мирных, и если израильтянин был осквернен чем-то нечистым согласно закону Бога, он не мог есть от жертвы, пока продолжалось его осквернение.

Следовательно, только христиане, те, чьи сердца очищены верой, когда они приняли Слово с радостью, действительно могут поклоняться Богу, принимая участие в общении святых; и если сердце осквернено, то общение прерывается. Никто, явным образом оскверненный, не имеет права участвовать в поклонении и в общении церкви Бога. Отметим, что не быть израильтянином и не быть чистым — две разные вещи. Тот, кто не был израильтянином, никогда не принимал никакого участия в жертвах мирных; он не мог приближаться к скинии. Если какой-либо человек был осквернен, это не доказывало, что он не был израильтянином (напротив, наказание, о котором мы говорим, осуществлялось только по отношению к израильтянам), но осквернение лишало его права принимать участие в привилегии общения вместе с теми, которые были чисты, потому что жертвы мирные, хотя поклонники принимали в них участие, принадлежали Господу (глава 7,20.21). Нечистый не имел никакого права на участие. Истинные поклонники должны поклоняться Отцу в Духе и в истине, ибо таких поклонников Отец ищет себе. Если поклонение и общение совершаются Духом, то очевидно, что только те, кто имеет Духа Христа и кто, кроме того, не огорчает Духа (таким образом из-за осквернения грехом делая невозможным общение, которое — посредством Духа), могут участвовать в нем.

Квасные хлебы, приносимые с мирной жертвой, — признание зла в человеке

Однако была другая часть постановления, имеющего отношение к этому прообразу, которая, как могло бы показаться, противоречит тому, что мы только что отметили, но в действительности она проливает дополнительный свет на этот вопрос. Предписывалось приносить в приношение квасные хлебы вместе с приношениями, которые сопровождали эту жертву (7,13). Ибо хотя то, что нечисто (то, что может быть признано как нечистое), должно быть исключено, но в нас всегда есть примесь зла, даже в нашем поклонении. Там присутствует закваска (человек не может быть свободен от нее), ее количество может быть относительно небольшим, как это имеет место в случае, когда Дух не огорчен, но она — повсюду, где есть человек. Там были также пресные хлебы, ибо Христос — там; Дух Христов пребывает в нас, имеющих в себе закваску, ибо человек — там.

Истинное поклонение и общение неотделимы от совершенного приношения Христа

В поклонении^[31], которое мы сейчас рассматриваем, содержится еще одно важное указание: когда жертва приносилась по обету, она могла быть съедена на второй день, после того, как был сожжен тук, — пища Сущего от приношения; но в случае жертвы благодарения, мясо жертвы должно быть съедено в тот же день. Чистота служения поклонников отождествлялась, таким образом, с приношением тука Богу. Невозможно отделить истинное духовное поклонение и истинное общение от совершенного приношения Христа Богу. Как только наше поклонение отделяется от жертвы, от ее действенности и сознания бесконечной угодности приношения Христа Богу^[32], — не удаление грехов, без которого мы вообще не могли бы приблизиться, но ее внутреннее совершенство как жертвы всесожжения, целиком сжигаемой для Бога в приятное благоухание, — оно становится плотским, формальным и служит лишь для удовлетворения плоти. Если жертва мирная съедалась отдельно от приношения тука, то это был чисто плотский пир, форма поклонения, которая не имела никакой действительной связи с наслаждением и благоволением Бога и была не просто непринятой, — она являлась в действительности беззаконием.

Когда Дух Святой дает нам насладиться настоящим духовным поклонением, Он вводит нас в общение с Богом, в Его присутствие; тогда бесконечная ценность, которую жертва Его Сына имеет для Него, непременно представляется нашему духу. Мы приобщаемся к ней, она (ценность жертвы) образует неотъемлемую и необходимую часть нашего общения и нашего поклонения, мы не можем пребывать в присутствии и в общении Бога, не обнаруживая ее при этом. Она есть основание нашего принятия, также как и нашего общения.

Поклонение во плоти

Отделенное от жертвы, наше поклонение становится плотским; тогда наши молитвы (или молитвенные источники) становятся тем, что иногда называют даром молитвы, часто печальнее которых нет ничего (красноречивое повторение известных истин и принципов вместо того, чтобы они являлись общением и выражением хвалы, и благодарения в радости общения, и даже наших нужд и желаний посредством помазания Духа); наши гимны не более, чем очарование слуха, музыкальный вкус, наслаждение, которое дают поэтические выражения, — все становится лишь плотской формой вместо общения в Духе. Все это является злом; Дух Бога не признает такого поклонения, оно не в Духе и не в истине; оно действительно является беззаконием.

Степени духовной энергии в поклонении

Разные виды этой мирной жертвы различались по своей ценности. Принесенная по обету, она могла, как мы сказали, быть съедена на второй день; если же речь шла о жертве благодарения, то ее можно было есть только в первый день. Это символизирует две различные степени духовной энергии. Когда наше поклонение есть непроизвольный плод простой и искренней преданности, оно может поддерживаться дольше (благодаря тому, что мы исполнены Духом) в реальности истинного общения, и наше поклонение может быть принято — благоухание этой жертвы, таким образом, дольше поддерживается перед Богом, который принимает участие в радости своего народа. Ибо энергия Духа поддерживает, в общении, радость Господа в Его народе, которая приятна Богу и которую Он может принять. Но когда наше поклонение является естественным следствием уже полученных благословений, то оно безусловно приятно и приемлемо как должное, перед Богом, но оно не является плодом той же самой энергии общения. Благодарности воздаются таким образом в общении с Господом, но это общение прекращается, после того как благодарение воздано.

Заметим также, что мы можем начать поклонение в Духе, а закончить его плотью. Если я, например, продолжаю петь без реального действия Духа, что происходит слишком часто, то мое пение, которое в начале было подлинным пением сердца в честь Господа, завершается лишь приятными чувствами, которые дает музыка, и таким образом заканчивается плотью. Духовный разум, духовный поклонник почувствует эту перемену в тот же момент, когда она произойдет. Когда это происходит, это всегда ослабляет душу, и она быстро привыкает к формальному поклонению и духовной слабости, и, таким образом, зло, благодаря силе врага, очень быстро входит в среду поклонников. Пусть Господь хранит нас близко к себе, чтобы мы судили обо всем в Его присутствии, ибо вне Его присутствия мы не способны судить ни о чем!

Истинное поклонение: выражение совершенства Христа

Следует твердо помнить это выражение: «Мясо мирной жертвы, которая принадлежит Сущему» (глава 7,20). Поклонение, то, что в нем происходит в нашем сердце, не наше — это Божье. Бог вложил его в наши сердца для нашей радости, чтобы мы участвовали в жертве Христа, в Его собственной радости во Христе. Как только мы делаем поклонение нашим, мы оскверняем его. Именно поэтому то, что оставалось от мяса жертвы, должно было сжигаться на огне, а то, что было нечистым, не должно было иметь ничего общего с поклонением (7,19-21); отсюда необходимость присоединять к поклонению тук, сжигаемым на жертвеннике для Господа, для того чтобы это был действительно Христос в нас и, таким образом, имело место подлинное общение с Богом, принесение Богу Христа, которым питаются наши души.

Будем помнить, что всякое наше поклонение принадлежит Богу, что оно является выражением совершенства Христа в нас и таким образом наша радость, как посредством одного Духа, — с Богом. Он в Отце, мы в Нем, а Он в нас — такова чудесная цепь единства, которая существует как в благодати, так и в славе; наше поклонение — это основанные на этом радость и то, что исходит из сердца, направленные к Богу посредством Христа. Подобно как Он, когда Он сам служит аналогичным образом, говорит: «Буду возвещать имя Твое братьям моим, посреди собрания воспевать хвалу Тебе» (Пс. 21,23; Евр. 2,12). Несомненно, Он радуется, — Он, который знает, что искупление совершилось. Давайте же будем пребывать в гармонии с нашим небесным Вождем! Он сможет направлять нашу хвалу способом, приятным для Отца, ухо которого будет внимательным, когда Он услышит, что этот голос направляет нас. Какое совершенное и значительное ощущение того, что приятно пред Богом, обретает Тот, который в деле искупления представил все согласно мыслям Бога! Его мысли являются выражением всего того, что приятно Отцу; Он направляет нас и сам наставляет на этом пути, на котором, хотя и являясь слабыми и несовершенными, мы приняты, как Он. «Мы имеем ум (умственную способность и мысли) Христов».

Поклонение, сопровождаемое служением

«Жертвы уст наших» (Евр. 13,15, Ос. 14,3 [у Осии букв. «тельцы уст наших»]) — выражение того же самого Духа, которым мы приносим наши тела в жертву живую, святую, приятную Богу, испытывая, что есть воля Бога благая, приятная и совершенная [Рим. 12,1.2]: таковы наше поклонение и наше служение, ибо наше служение в некотором смысле должно быть нашим поклонением.

Тук и кровь запрещено есть

Установления о жертве мирной дополняются заповедью не есть тук и кровь (7,22-27). Это предписание здесь весьма уместно, так как жертвы мирные были приношениями, из которых поклонники съедали большую часть, и из того, что мы сказали выше, значение этого запрета совершенно ясно: жизнь и внутренняя энергия сердца полностью принадлежит Богу. Жизнь принадлежит Богу и должна быть посвящена Богу; она принадлежит Ему одному и может принадлежать только Ему. Жизнь, потраченная или взятая кем-то посторонним, была тяжким преступлением по отношению к правам Бога. То же самое относится к туку: он не характеризует ни одну из обычных функций тела (такие, как движения конечностей или тому подобное), но является выражением энергии самого естества и, следовательно, принадлежит исключительно Богу. Только Христос отдал это Богу, потому что только Он один принес Богу то, что причиталось Ему; и поэтому сжигание тука в этом приношении и в других представляет собой приношение Им самого себя в приятное благоухание Богу. Но не менее верно то, что все принадлежало и принадлежит Богу, — человек не мог использовать тук для себя. Он мог пользоваться им, когда он был от убитого или растерзанного животного, но как только человек по своей собственной воле лишал жизни животное, было необходимо, чтобы он признал право Бога, подчинил свою волю и признал волю Бога как единственно законную.