Второе Послание Коринфянам. Глава 1▼

Обстоятельства, послужившие поводом для написания послания

Второе Послание Коринфянам апостол пишет под влиянием утешений Христа, – утешений, пережитых, когда беды, постигшие его в Асии [так в рус. Библии названа Малая Азия, в англ. Азия], достигли высшей степени; и возобновившихся в тот момент, когда он писал это письмо, благодаря добрым новостям, принесенным Титом из Коринфа, — утешений, которые (теперь, когда он был счастлив за них) он передает коринфянам, ставшим наконец посредством благодати их причиной.

Первое письмо пробудило их совесть и восстановило страх Бога в их сердцах и непорочность в их хождении. Опечаленное сердце апостола ожило, когда он услышал эти добрые вести. Состояние, в котором коринфяне находились прежде, повергло его в уныние и немного вытеснило из его сердца чувства, вызванные утешениями, которыми Иисус наполнил его во время его испытаний в Ефесе. Как различны и сложны упражнения сердца того, кто служит Христу и заботится о душах! Духовное восстановление коринфян, рассеяв тревогу Павла, возродило в нем радость этих утешений, которая была прервана известиями об их недостойном поведении. Затем он возвращается к теме своих страданий в Ефесе и поразительным образом раскрывает силу жизни, которой он живет во Христе.

Он обращается ко всем святым Ахаии, а также к тем, кто жил в самом Коринфе, который был столицей этой провинции; и ведомый Святым Духом, чтобы писать согласно возникшим чувствам, которые вдохнул в него Дух, он сразу описывает себя среди утешений, вливавшихся в его сердце, чтобы признать в них Бога, изливавшего их в его испытанный и тренированный дух.

Действия Духа в человеческом сердце

Нет ничего более трогательного, чем действие Духа в сердце апостола. Смесь благодарности Богу и поклонения Ему, радости в утешениях Христа и любви к тем, из-за кого он сейчас радовался, имеет красоту, которую человеческий разум совершенно неспособен произвести. Ее простота и ее истинность лишь усиливают великолепие и возвышенный характер этого божественного дела в человеческом сердце. «Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Отец милосердия и Бог всякого утешения, утешающий нас во всякой скорби нашей, чтобы и мы могли утешать находящихся во всякой скорби тем утешением, которым Бог утешает нас самих! Ибо по мере, как умножаются в нас страдания Христовы, умножается Христом и утешение наше. Скорбим ли мы, скорбим для вашего утешения и спасения, которое совершается перенесением тех же страданий, какие и мы терпим (и надежда наша о вас тверда). Утешаемся ли, утешаемся для вашего утешения и спасения». Благословляя Бога за утешения, которые он получил, согласный страдать, потому что его участие в страданиях подкрепляет веру страдающих коринфян, показывая им путь, уготовленный Богом для самых превосходных, он изливает в их сердца свое собственное утешение, как только это утешение приходит к нему от Бога. Его первая мысль (и так всегда происходит с тем, кто осознает свою зависимость от Бога и кто пребывает в Его присутствии, см. Быт. 24,27) — благословить Бога и признать Его источником всякого утешения. Христос, которого он находил как в страданиях, так и в утешении, тотчас обращает его сердце к возлюбленным членам Его тела.

Развращенность человека и терпение Бога; благодать считает, что зло будет исправлено

Отметим развращенность человеческого сердца и вместе с тем терпение Бога. Посреди своих страданий ради Христа, они могли участвовать в грехе, который бесчестил Его имя, — грех, неизвестный даже среди язычников (1Кор. 5,1). Несмотря на этот грех, Бог не хочет лишать их свидетельства об истинности их христианства, которое воздавали им те страдания, — страдания, которые уверяли апостола в том, что коринфяне возрадуются утешениям Христа, сопровождавшим страдания ради Него. Прекрасно видеть, как благодать ухватывается за добро, чтобы сделать вывод, что зло несомненно будет исправлено, вместо того чтобы не доверять добру из-за зла. Павел был близко к Христу — источнику силы.

Сила жизни во Христе

После этих слов ободрения он излагает на основе опыта учение о силе жизни во Христе^[1], которая имела свое развитие и свою силу в смерти ко всему, что временно, ко всему, что связывает нас со старым творением, к самой жизни, подверженной смерти. Затем он касается почти всех тем, которые он освещал в первом послании, но с облегченным сердцем, хотя и с твердостью, которая желала добра верующим в Коринфе и славы Богу, какую бы печаль это ему ни сулило.

Результат дела Духа, когда совесть затронута

Обратите внимание на удивительную связь между личными обстоятельствами работников Бога и делом, к которому они призваны, и даже обстоятельствами этого дела. Первое послание произвело на коринфян тот целительный результат, для которого апостол под водительством Святого Духа предназначал его. Их совесть была разбужена, и они стали ревностными против зла соразмерно глубине их падения. Таковым всегда является результат дела Духа, когда совесть христиан, которые упали, действительно затронута. И сердце апостола может с радостью открыться их совершенному и искреннему послушанию. В то же самое время он сам проходил через ужасные испытания, так что был момент, когда он потерял надежду остаться в живых; и он был способен по благодати осознать силу той жизни во Христе, которая даровала победу над смертью, и мог обильно излить в сердца коринфян утешения той жизни, которые должны были их возродить. И Бог управляет всем в служении своих святых: скорбями, через которые они проходят, а также и всем остальным.

Благодарность за утешения Бога в страданиях — знак Его благосклонности, чтобы делиться с другими

Заметьте также, что ему не нужно начинать с напоминания коринфянам, как это он сделал в первом послании, об их призвании и привилегиях, как освященных во Христе. Он сразу начинает с благодарений Богу за все утешения. О святости говорится, когда на практике есть ее недостаток среди святых. Если они ходят в святости, то они наслаждаются Богом и говорят о Нем. Способ, которым соединены различные стороны дела Бога в самом апостоле, а также посредством него, виден в выражениях, исходящих из его благодарного сердца. Бог утешает его в его страданиях, и это утешение таково, что оно подходит и для утешения других в какой бы то ни было скорби, ибо сам Бог является утешением, изливая в сердца свою любовь и свое общение, которым обладают во Христе.

Если апостол страдал, то с той целью, чтобы утешать других посредством того, что они видят подобные страдания у тех, кто был чтим Богом, и посредством осознания единства в таком благословенном деле и в общении с Богом (так как сердца затронуты и возвращены к этим чувствам таким способом). Если он утешен, то с той целью, чтобы утешать других теми утешениями, которые он имел в страданиях. И страдания коринфян были для него свидетельством того, что, хотя их нравственная слабость была велика, они участвовали в тех утешениях, которыми он обладал сам и о которых он знал, как они глубоки, как реальны, о которых он знал, что они от Бога и являются знаком Его благосклонности. Драгоценные узы благодати! И как истинно это для нас, пусть и в малой степени, что страдания тех, кто трудится, с одной стороны, оживляют любовь по отношению к ним, а с другой стороны, убеждают работника в искренности объектов его христианской любви, снова представляя их ему в любви Христа. Страдания апостола помогли ему в том, что он писал коринфянам с печалью, соответствовавшей их состоянию, но какова была вера, которая с такой энергией и полным самозабвением занималась печальным состоянием других при обстоятельствах, окружавших тогда апостола! Его сила была в Христе.

Павел объясняет мотивы своих посещений для доказательства своей любви к коринфянам

Его сердце расширялось по отношению к коринфянам. Мы видим, что его чувства изливаются щедро, — это чрезвычайно ценно. Он рассчитывает на интерес, который они будут иметь к сообщению о его страданиях; он уверен, что они возрадуются о том, что Бог дал ему, точно так, как и он радуется о них как о плодах своих трудов, и что они признáют то, кем он является, и он согласен быть должником их молитв относительно даров, явленных в нем, так что о его успехе в благовествовании они проявляли личную заинтересованность, как о своем собственном. Он действительно мог потребовать их молитв, ибо его путь проходил в незапятнанной искренности, особенно среди них. Это приводит его к тому, чтобы объяснить мотивы своих посещений [букв. перемещений], о которых до этого он им не говорил, относя эти посещения к своим собственным планам и мотивам, подчиненным Господу. Он всегда хозяин (под Христом) своих посещений, и сейчас он может свободно говорить о том, что повлияло на его решение, о чем он не мог сообщить им раньше из-за их состояния. Он хочет объяснить им все, чтобы удовлетворить их, чтобы продемонстрировать им свою совершенную любовь, и в то же время сохранить свою полную свободу во Христе, не делая себя подотчетным перед ними за то, что он делал. Он был их слугой в страдании, оставаясь свободным, так как он был ответственен только перед Христом, хотя он хотел удовлетворить их совесть (потому что он служил Христу), если их совесть была честной.

Его собственная совесть была чиста, и он писал им только то, что они знали и признавали и, как он надеялся, признают до конца, так что они смогут возрадоваться о нем, как и он о них.

Причина того, что Павел не посетил их; их небрежность и фундамент христианства

Но была ли какая-нибудь легкомысленность в его решениях, так как (как он сейчас сообщил им) он намеревался посетить их по пути в Македонию (где он находился во время написания этого письма), а затем во второй раз по возвращении из той провинции? Ни в коей мере, это не были намерения, которые легкомысленно составляются по плоти и от которых затем отказываются. То, что он не пришел в Коринф, являлось его любовью — имело цель пощадить их. Ему претила мысль прийти с жезлом к тем, кого он любил (1Кор. 4,21). Заметьте, каким образом, хотя и показывая свою любовь и нежность, он отстаивает свою власть. Они нуждались в применении этой власти. И, напоминая верным из Коринфа о своей власти, он показывает всю свою нежность. Они не были, наверно, такими, как критяне (Тит. 1,13), которых необходимо было обличать строго, но имела место небрежность в нравственном отношении, требовавшая деликатности и осторожности, чтобы они не стали упрямыми; но также необходимы были власть и узда, иначе, если дать им свободу, они пойдут всякого рода неверными путями. Но он обращается непосредственно к той надежности, которая была во Христе, основе его собственной уверенности. Он не хотел слишком сильно нажимать на ту струну, которую он задел в начале. Он дает узнать о своей власти как о том, что может быть применено, но пока не использует ее. Требовалась сама основа христианства, чтобы привести их души в состояние целебного самоосуждения. Они были вполне готовы, благодаря козням лжеучителей и их склонности к философским школам, к тому, чтобы отделиться от апостола и, в духе, от Христа. Он возвращает их к самому основанию, к бесспорному учению, которое было общим для всех тех, кто потрудился среди них в начале. Он не даст сатане возможности отстранить их от него (см. 2Кор. 2,11).

Утверждаются великие принципы христианской радости; истинная надежность во Христе

Поэтому он устанавливает здесь великие принципы христианской радости и уверенности. Я говорю не о крови, единственном источнике успокоения совести перед Богом как судьей, но о том способе, которым мы помещены силой Бога в Его присутствие, в то положение и состояние, в которые эта сила вводит нас согласно намерениям Его благодати. Истинная надежность была во Христе, соответственно тому, что было сказано. Не было сначала «да», а затем «нет» — «да» всегда остается «да», это принцип огромной важности, для утверждения которого необходима была, однако, сила и твердость и даже совершенство и мудрость Бога, так как обеспечивать и делать твердым то, что не было мудрым и совершенным, было бы, конечно, недостойно Его.

Можно будет увидеть, что вопрос состоял в том, не изменил ли Павел с легкостью свои намерения. Он говорит, что нет; но он прерывает мысль о том, что касалось лично его, чтобы говорить о том, что занимало его мысли, — о Христе; и, фактически, для него жизнь была Христос (Фил. 1,21). Но существовало затруднение, которое нужно было разрешить, когда вопрос стоял о непреложности обетований Бога. Из-за нашей слабости и колебаний мы не в состоянии извлечь пользу из того, что было непреложно. Он разрешает эту трудность, показывая могущественные действия Бога в благодати.

Непоколебимость обетований Бога; их исполнение — только во Христе

Итак, можно выделить два момента: утверждение всех обетований во Христе, и наше обладание результатами этих обетований. Как мы увидели, дело не просто в том, чтобы сказать, пообещать что-нибудь; но в том, чтобы не изменять своих намерений, не уклоняться от сказанного — в том, чтобы сдержать свое слово. Были даны обетования. Бог давал обетования, то ли Аврааму безусловно, то ли Израилю на Синае, но при условии послушания. Но во Христе были не обетования, а «аминь» обетованиям Бога — их истинность и их исполнение. В отношении любых обетований со стороны Бога «да» было в Нем, и «аминь» — в Нем. Бог утвердил (дал гарантийный залог, так сказать) исполнение всех своих обетований в личности Христа. Жизнь, слава, праведность, прощение, дар Духа — все в Нем; именно в Нем все истинно — «да и аминь». Мы не можем иметь исполнение какого-либо обетования вне Его. Но и это еще не все: мы, верующие, являемся объектом этих намерений Бога. Они к славе Бога, посредством нас.

Но в первую очередь слава Бога есть слава Того, кто всегда прославляет себя в своих путях суверенной благодати по отношению к нам, ибо именно в этих путях Он раскрывает и являет то, каков Он. Поэтому «да» и «аминь» обетований Бога, осуществление и исполнение обетований Бога для Его славы посредством нас, все это — во Христе.

Обладание обетованным — во Христе

Но как же мы можем участвовать в этом, если все есть Христос и во Христе? И здесь Святой Дух показывает вторую часть путей благодати. Мы во Христе, и мы в Нем не согласно непостоянству воли человека и слабости, характеризующей его в его преходящих и изменчивых делах. Тот, кто надежно утвердил нас во Христе, – это сам Бог. Исполнение всех обетований — в Нем. Под законом и при условиях, выполнение которых зависит от постоянства человека, обещанное никогда не было достигнуто, оно ускользает от устремлений человека, потому что человеку необходимо быть в состоянии, в котором он способен достичь обетованного посредством праведности, а он не был в подобном состоянии, поэтому исполнение обетования всегда откладывалось, оно было бы осуществлено «если» — но это «если» не исполнялось, и не приходили «да» и «аминь». Но все, что Бог обещал, — во Христе. Второй момент — то, что эта слава «посредством нас», и то, в какой степени мы обладаем ею. Мы прочно утверждены Богом во Христе, в котором существуют все обетования, так что мы надежно владеем в Нем всем, что нам обещано. Но мы не обладаем этим как тем, что существует в наших собственных руках.

Помазанные, запечатленные и получившие залог Духа для обладания тем, что во Христе

Но, далее, сам Бог помазал нас. Посредством Иисуса мы получили Святого Духа. И Бог позаботился о том, чтобы мы поняли посредством Духа, что нам даровано во Христе. Но Дух дан нам согласно намерениям Бога не просто с целью понимания Его даров во Христе. Тот, кто получил его, скреплен печатью. Бог отметил его своей печатью точно так, как Он отметил Христа своей печатью, когда Он помазал Его после Его крещения Иоанном (Мат. 3,16). Более того, Дух становится в наших сердцах залогом того, чем мы будем полностью обладать впоследствии во Христе. Мы понимаем данное нам в славе, мы отмечены печатью Бога, чтобы обладать этим, в наших сердцах мы имеем залог этого – наши чувства привлечены этим. Утвержденные во Христе, мы имеем Святого Духа, который скрепил нас печатью, когда мы поверили, чтобы привести нас к наслаждению тем, что во Христе, даже пока мы на земле.