Послание Галатам. Главы 1, 2▼

Иное евангелие, не евангелие Христа

В самом начале апостол утверждает независимость от других людей служения, которое он исполнял, указывая его истинный источник, из которого он принял его без всякого вмешательства какого-либо посреднического орудия, добавляя при этом (чтобы показать, что галаты оставляли общую веру святых): «...и все находящиеся со мною братья». Также, представляя тему этого послания, апостол сразу провозглашает, что учение, внедряемое иудаистами среди галатов, было иным евангелием (но которое в действительности не было другим евангелием), не евангелием Христа.

Источник и авторитет поручения Павла

Таким образом, он начинает с утверждения, что он является апостолом не от людей и не через человека. Он не пришел от лица людей, словно посланный ими, и не посредством какого-либо человека он получил свое поручение, но посредством Иисуса Христа и Бога Отца, воскресившего Его из мертвых. Он получил его посредством Иисуса Христа по пути в Дамаск и посредством Отца, как мне кажется, когда Святой Дух сказал: «Отделите мне Варнаву и Савла» (Деян. 13,2). Он говорит так, чтобы возвести происхождение своего служения к первоначальному источнику всякого истинного блага и всякой законной власти^[1].

Избавление от этого нынешнего злого века

Как обычно, он желает собранию благодати и мира от Бога в Его характере Отца и от Иисуса в Его характере Господа. Но здесь он добавляет к имени Иисуса то, что соответствовало той стороне евангелия, которую галаты потеряли из вида, а именно, что Христос предал себя за наши грехи, чтобы избавить нас от этого настоящего злого века. Природный человек в своих грехах принадлежит этому веку. Галаты хотели возвратиться к нему под предлогом приобретения праведности по закону. Христос отдал себя самого за грехи наши, чтобы избавить нас от него, ибо мир осужден. Рассматриваемые во плоти, мы принадлежим ему. Праведность закона имеет дело с людьми во плоти. И именно человек во плоти должен исполнить его, и у плоти есть своя сфера в этом мире; праведность, которой человек хочет достичь во плоти, предписана согласно составным элементам [стихиям] этого мира [Кол. 2,20]. Праведность по закону, человек во плоти и мир идут вместе. Христос же, рассматривая нас как грешников, не имеющих праведности, отдал самого себя за наши грехи, чтобы избавить нас от этого осужденного мира, в котором люди стремятся установить праведность, помещая себя на основание плоти, которая никогда не сможет достичь праведности. Это избавление осуществилось также по воле нашего Бога и Отца. Он хотел иметь небесный народ, искупленный согласно той любви, которая дала нам место на небе с Ним самим и дала нам жизнь, в которой действует Святой Дух, чтобы мы обладали жизнью, побуждая нас ходить в свободе и в святости, которые Он дал нам в этом новом творении, главой и славой которого является сам Иисус, воскресший и прославленный.

Истинное евангелие извращено; любые добавления могут только изменить и исказить его

Апостол приступает к теме без вступления: он был исполнен ею, и состояние галат, которые отказывались от евангелия в его основах, заставило это хлынуть из удрученного, я могу добавить, негодующего сердца. Как могло произойти, что галаты ради иного евангелия так быстро оставили его, который призвал их в соответствии с силой благодати Христа? Именно посредством этого призыва Бога они имели участие в славной свободе и в спасении, которое осуществляется на небесах. Именно искуплением, которое Христос совершил, и благодатью, которая принадлежит нам в Нем, они обладали небесным и христианским счастьем. А сейчас они поворачивались к совершенно иному свидетельству — свидетельству, которое не являлось другим евангелием, другим истинным благовествованием. Оно только вносило смуту в их умы извращением истинного евангелия. «Но, — говорит апостол, повторяя свои слова касательно этого, — если бы даже ангел с неба или он (сам Павел) проповедовал что-то помимо того, что он уже проповедовал им, да будет проклят». Обратите внимание, что он не допустит ничего в дополнение к тому, что он проповедал.

Официально (внешне) они не отрекались от Христа, они хотели добавить ко Христу обрезание. Но евангелие, которое апостол проповедал, было совершенным и полным евангелием. Ничего нельзя было добавить к нему, чтобы в то же время не изменить его и не сказать, что оно было несовершенно, не прибавив чего-то, что было чуждым ему по природе, то есть искажающим его. Ибо Павел учил их полному небесному откровению Бога. В своем учении он замкнул круг учения Бога. И добавлять что-либо к нему — значит отрицать его совершенство, а изменять его характер — значит искажать его. Апостол не говорит об учении, открыто противостоящему его учению, но о том, что есть вне евангелия [в англ. переводе в 8-м стихе написано: «...благовествовать вам что-либо помимо того, что мы благовествовали вам», и аналогично в стихе 9], которое он проповедал. Таким образом, он говорит, что не может быть другого евангелия, — то, которое хотели проповедовать, это иное евангелие, но нет другой благой вести, кроме той, которую он проповедал. Это не что иное, как искажение истины, — искажение, которым смущали души. Таким образом, в любви к душам он мог предать анафеме тех, кто отвращал эти души от совершенной истины, которую он проповедал. Это было евангелие самого Бога. Все остальное было от сатаны. Даже если бы сам Павел принес другое, пусть он будет предан анафеме. Чистое и полное евангелие уже было провозглашено, оно отстаивало свои притязания во имя Бога против всего, что претендовало на то, чтобы соединиться с ним. Стремился ли Павел удовлетворить умы людей в своем евангелии или угодить людям? Ничуть, иначе он не был бы слугой Христа.

Евангелие Павла не было согласно человеку и не было получено от человека

Затем он говорит исторически о своем служении и о вопросе, имеет ли человек к этому какое-либо отношение. Его евангелие не было согласно человеку, ибо он не получил его от какого-либо человека; он не был научен ему человеком. То, что он имел, было дано ему через непосредственное откровение Иисуса Христа. И когда Богу, еще от утробы матери отделившему его и призвавшему его своей благодатью, было благоугодно открыть своего Сына в нем, откровение сразу имело всю свою силу как таковую. Он не советовался ни с кем. Он не общался с другими апостолами, но сразу стал действовать независимо от них, так как был научен самим Богом. Только через три года он ходил, чтобы познакомиться с Петром, и также увидел Иакова. Собрания в Иудее не знали его в лицо, они лишь прославляли Бога за благодать, которую он получил. Более того, в Иерусалиме он был только пятнадцать дней. Затем он ушел в Сирию и Киликию. Через четырнадцать лет он опять ходил в Иерусалим (об этом подробно рассказано в Деян. 15) с Варнавой, взяв с собою Тита. Но Тит, который был язычником, не был обрезан — очевидное доказательство свободы, в которой открыто стоял апостол. С его стороны это был смелый шаг взять Тита с собой и таким образом разрешить проблему между ним (Павлом) и иудействующими христианами. Он взошел [в Иерусалим] из-за лже-братьев, приходивших высмотреть свободу, в которую Павел (наслаждаясь ею в Духе) ввел верующих; и он взошел туда по откровению.

Верховное водительство Бога; доказательства особого и независимого служения Павла

Здесь мы должны обратить внимание на то, как сообщения Бога могут внутренне направлять наше поведение, хотя мы уступаем соображениям, которые другие представили нам. В Деян. 15 мы читаем о внешних событиях, а здесь — о том, что управляло сердцем апостола. Бог (чтобы этот вопрос мог быть решен в Иерусалиме, чтобы были закрыты всякие уста и было поддержано единство) не позволил апостолу в самой Антиохии одержать победу или урегулировать затруднительное положение в собрании, образованном в этом городе. Не позволил Он ему также обособиться в своих убеждениях, но побудил его пойти в Иерусалим и сообщить ведущим апостолам то, чему он учил, чтобы по этому важному вопросу у них была общность свидетельства и чтобы они признали, что Павел был научен Богом независимо от них, и в то же самое время признали его служение как посланного Богом и что он действовал от лица Бога в такой же степени, как и они сами. Ибо, хотя Бог хотел, чтобы он изложил им то, чему он учил других, он ничего не принял от них. Результатом того, что он сообщил им, было признание ими благодати, которую Бог даровал ему, и служения по отношению к язычникам, которое он принял, и они дали ему и Варнаве руку общения.

Если бы он пришел раньше, то каким бы ни было его знание, доказательств его особого и независимого служения не существовало бы. Но он плодотворно трудился в течение многих лет, не получив никакого поручения от других апостолов, и им пришлось признать его апостольство как непосредственный дар Бога и также истины, которые Бог вверил ему — доказательства же имелись; и это апостольство было Божьим, так как Он дал его. Двенадцати апостолам не оставалось ничего, как признать это, если они признавали Бога источником всех этих превосходных даров. Павел был апостолом от Бога без их вмешательства. Они могли признать его служение и в этом служении — Бога, давшего им служение, которое они сами исполняли.

Твердость, пылкость и проницательность Павла

Более того, в исполнении своей миссии Павел всегда действовал независимо. Когда Петр пришел в Антиохию, то он лично [букв. в лицо] противостоял ему, потому что тот заслужил порицания. Он не был для Павла как некто высший, перед которым его подчиненные должны сохранять почтительное молчание. Хотя Бог могущественно действовал в Петре, но его сотоварищ по апостольству (верный Тому, кто призвал его) не мог допустить, чтобы было искажено евангелие, которое было вверено его попечению самим Господом. Пылкий, каким он являлся, бедный Петр всегда слишком заботился о мнении других. И мнение, господствующее в мире, всегда оказывает влияние на сердце человека, и это мнение всегда дает некоторую славу человеку по плоти. Павел, наученный свыше и полный силы Духа, который, раскрывая небесную славу, заставил его почувствовать, что все, возвышающее плоть, затеняло эту славу и искажало евангелие, провозглашающее ее, — Павел, живший и действовавший в нравственном смысле в новом творении, центром которого является прославленный Христос, он был настолько же тверд, насколько и пылок, потому что осознавал невидимое; он был настолько же проницателен, насколько тверд, потому что жил в осознании духовного и небесного во Христе, — Павел, для которого достичь Христа, таким вот образом прославленного, являлось всем, ясно видит плотское хождение апостола обрезания. Он не остановлен человеком, он занят Христом, который был для него всем, и занят истиной. Он не щадит того, кто ниспровергает истину, каким бы ни было его положение в собрании.

Лицемерие Петра, его причина и последствия

В поведении Петра было лицемерие. Пока он был один, когда преобладало влияние небесной истины, он ел с язычниками, окружая себя репутацией хождения в той же свободе, что и другие. Но когда пришли некоторые от Иакова из Иерусалима, где он сам обычно жил, из того центра, где религиозная плоть и ее традиции все еще имели (при терпеливой благости Бога) очень большую силу, он больше не осмеливался использовать свободу, которая осуждалась теми христианами, которые в своих чувствах были еще иудеями, — он отступал. Как жалок человек! И мы немощны соразмерно нашей значимости перед людьми; когда мы ничто, мы можем делать все, насколько это касается человеческого мнения. В то же время мы оказываем неблагоприятное влияние на других в той степени, в которой они влияют на нас, — в которой мы уступаем влиянию, оказываемому на наши сердца желанием поддержать нашу репутацию среди них; и все это уважение, которым мы пользуемся, даже заслуженно, становится орудием зла^[2]. Петр, испытывающий страх перед теми, кто пришел из Иерусалима, увлек своим лицемерием всех иудеев и даже Варнаву.

Верность Павла и его открытое обличение

Один только Павел, верный и обладающий силой, по благодати остается беспристрастным, и он обличает Петра при всех. Зачем принуждать язычников жить по-иудейски, для того чтобы обладать полным христианским общением, когда он сам, будучи иудеем, имел свободу жить как язычник? Сами, будучи по природе иудеями, а не бедными грешниками из язычников, они отказались от закона как средства обеспечения благосклонности Бога и нашли убежище во Христе. Но если они стремились заново отстроить здание обязанностей, основанных на законе, чтобы обрести праведность, то зачем они перед этим разрушали его? Совершая это, они делали себя преступниками, виновными в его разрушении. И мало того, так как это делалось, чтобы прийти к Христу, — взамен той силы, которую они раньше полагали иметь в законе как средстве оправдания, — так что они перестали искать праведности через закон, то Христос был служителем греха. Его учение сделало их преступниками! Ибо, отстраивая заново здание закона, они сделали очевидным то, что они не должны были разрушать его, и именно Христос заставил их сделать это.

Цель установлений; их правильное и неправильное применение

К каким последствия приводит слабость, которая, чтобы угодить людям, возвращала к тому, что удовлетворяло плоть! Как мало думал об этих последствиях Петр! Как мало подозревают многие христиане об истинных результатах их законнических принципов! Опираться на установления — значит опираться на плоть; на небесах нет установлений. Когда Христос, находящийся там, является всем, невозможно на них опираться. Христос действительно учредил установления [речь идет о крещении и трапезе Господа], чтобы, с одной стороны, провести различие между своими и миром, посредством того, что обозначает, что они не от мира, но умерли с Ним для мира, и чтобы, с другой стороны, собрать их на основе того, что одно только могло соединить их всех: на основе креста и совершенного искупления – соединить их в единстве Его тела. Но если вместо использования этих установлений с благодарностью согласно Его воле мы опираемся на них, то мы покинули полноту, достаточность Христа, чтобы строить на плоти, которая может быть занята этими установлениями, и найти в них для себя губительную опору и покрывало, скрывающее совершенство Спасителя, о чьей смерти, связанной с этим миром и с человеком, живущим во плоти, эти установления так ясно говорят нам. Опираться на христианские установления — значит полностью отречься от драгоценной и важной истины, которую они нам представляют, а именно, что нет больше праведности по плоти, так как Христос умер и воскрес.

Осуждение к смерти под законом; мертвый со Христом и мертвый для закона

Апостол глубоко это чувствовал, он был призван, чтобы представить это перед глазами и совестью людей силой Святого Духа. Каких страданий и конфликтов стоил ему его труд! Плоти человека нравится иметь некоторое почитание, она не может выносить, чтобы к ней относились как к низменной и неспособной к добру, она не желает быть изгнанной и осужденной к уничтожению — не путем ее попыток устранить себя, что приведет к восстановлению ее во всей ее важности, а посредством дела, которое оставляет ее в ее истинном ничтожестве и которое произнесло окончательный суд смерти над ней, так что, признанной ничем иным, как грехом, ей приходится лишь молчать. Если она действует, то она совершает лишь зло. Ее место быть мертвой, и не более того. У нас есть и право и сила держать ее в таком положении, потому что Христос умер и мы живем в Его жизни воскресения. Он сам стал нашей жизнью. Живя в Нем, я отношусь к плоти как к мертвой; я не являюсь ее должником. Бог осудил грех во плоти, так как Его Сын пришел в подобии плоти греховной и за грех. И в конце главы апостол представляет нам именно этот важный принцип нашей смерти с Христом (только сначала признавая силу закона, чтобы донести смерть до совести). Он обнаружил, что находиться под законом, значит оказаться приговоренным к смерти. И он испытал в духе всю силу этого принципа, его душа осознала смерть во всей ее силе. Он был мертв, но если так, то он был мертв для закона. Сила закона не выходит за пределы жизни, и когда его жертва однажды умерла, то он уже не имеет силы над ней. Павел осознал эту истину, и, признавая за принципом закона всю его силу, он признал себя мертвым посредством закона – следовательно, мертвым для закона. Но каким образом? Было ли это через то, что он подвергся вечным последствиям его нарушения, ибо, если закон убивал, он также и осуждал (см. 2Кор. 3,9)? Ни в коем случае. Как раз наоборот. Он не отрицал авторитета закона, он признавал его силу в своей душе, но признавал в смерти, чтобы он мог жить для Бога.

Закон, настигнувший Павла, грешника, в личности Иисуса Христа, который умер; жизнь — так как Христос жил в нем; господство закона исчезло

Но где он мог найти эту жизнь, если закон лишь убил его? Он объясняет это. Он не мог сам в своей собственной ответственности, не имея защиты от окончательных последствий нарушения закона, найти в нем жизнь! Христос был распят – Он, который мог понести проклятие закона Бога и смерть и, однако, жить могучей и святой жизнью, которую ничто не могло отнять, — жизнью, делавшей невозможным для смерти удержать Его, хотя в благодати Он вкусил ее. Но апостол (которого достигла эта благодать), признавая это согласно истине как бедный грешник в подчинении смерти и благословляя Бога, даровавшего ему благодать жизни и принятия во Христе, был связан с Христом в советах Бога в Его смерти (ныне осознанной посредством веры и ставшей истинной на практике посредством Христа, который умер и воскрес, являясь его жизнью). Он был распят вместе с Ним, так что осуждение закона для Павла миновало. Это Христа постигла смерть под законом. Закон достиг Савла грешника в личности Того, кто отдал себя самого за него в действительности и теперь достиг самого Савла в совести и привнес в нее смерть, — но смерть ветхого человека (см. Рим. 7,9.10) — и теперь он не имел права на него, ибо жизнь, к которой относилось господство закона, закончилась на кресте^[3]. Тем не менее он жил, однако не он, а Христос жил в той жизни, в которой Христос воскрес из мертвых, — Христос жил в нем. Таким образом, исчезло господство закона над ним (в то время как закону приписывалась вся его сила), потому что это господство было связано с жизнью, относительно которой он почитал себя мертвым во Христе, который реальным образом претерпел смерть для этого. И Павел жил в этой могущественной и святой жизни, в совершенстве и силе которой Христос был воскрешен из мертвых, после того как Он понес проклятье закона. Павел жил для Бога и рассматривал порочную жизнь своей плоти мертвой. Его жизнь черпала все свои качества, весь свой образ действий из источника, из которого она проистекала.

Христос — источник и цель нашей жизни; личная, внутренняя вера в Сына Бога

Но творение нуждается в объекте, для которого оно живет, и в нем нуждалась также и душа Павла — он жил верой в Иисуса Христа. Верой в Иисуса Христа действительно жил Павел. Христос, являвшийся источником его жизни, самой жизнью, был также ее объектом. Именно это всегда характеризует жизнь Христа в нас: Он сам ее объект, Он один. Христос лично является тем объектом, которым эта жизнь питается. Этот факт, что именно через смерть за нас в любви Он (который был способен совершить это, Сын Бога) дал нам (освобожденным самой этой смертью от греха) эту жизнь как нашу собственную, – этот факт всегда находится перед нашим мысленным взором. В наших глазах Он облачен любовью, которую Он в своей смерти явил нам. Мы живем верой в Сына Бога, который возлюбил нас и предал себя самого за нас. Здесь говорится об индивидуальной жизни, личная вера прикрепляет нас к Христу и делает Его драгоценным для нас как объект внутренней веры души. Таким образом, благодать Бога не отвергнута, ибо если бы праведность была установлена на принципе закона, то Христос умер бы напрасно, так как в этом случае мы, соблюдая закон, могли бы сами лично обрести праведность.