Послание Филиппийцам. Глава 1▼

Внутренняя жизнь, общие чувства христиан друг к другу, такие, как испытывал Павел

Это ввело апостола в особенно близкую связь с собранием, и он и Тимофей, сопровождавший его в его трудах в Македонии, его истинный сын в вере и в труде, обращаются к этим святым и к тем, кто нес служение в этом поместном собрании. Это послание не возводит на высоту намерений Бога, подобно Посланию Ефесянам, и не регламентирует благочестивый порядок, приличествующий христианам везде, подобно двум Посланиям Коринфянам. Это послание не кладет основание для отношений души с Богом, подобно Посланию Римлянам. Не было оно предназначено и для того, чтобы защитить христиан от заблуждений, вкравшихся в их среду, подобно некоторым другим посланиям, написанным апостолом Павлом. Его основными темами являются драгоценная внутренняя жизнь, обычная любовь христиан друг к другу, но в то же время это такая любовь, как та, что была в сердце Павла, воодушевляемая и направляемая Святым Духом. Отсюда мы также видим обычные отношения, существовавшие внутри собрания (есть епископы и диаконы), и вспомнить о них было важно из-за того, что непосредственная забота апостола больше не была возможной. Отсутствие этой непосредственной заботы образует основу наставлений апостола в этом послании и придает посланию особую важность.

Доказательства дела Бога в филиппийцах; истинный и живой Источник всякого благословения, остающийся и неизменный

Любовь филиппийцев, выразившаяся в том, что они послали помощь апостолу, напомнила ему о духе, который они всегда проявляли, — они сердечно присоединились к трудам и испытаниям благовествования. И эта мысль направляет апостола выше, к тому, что определяет раскрытие замысла в этом послании, — мысль, чрезвычайно ценная для нас. Кто произвел в филиппийцах этот дух любви и преданности интересам евангелия? Поистине, это был Бог благовествования и любви — и это было гарантией того, что Он, начавший доброе дело, будет совершать его до дня Христа. Какая прекрасная мысль! — теперь, когда у нас нет больше апостола, нет епископов и дьяконов, как в те дни у филиппийцев. Невозможно отнять у нас Бога, истинный и живой источник всякого благословения остается с нами, он неизменен, выше слабостей и даже падений, которые лишают христиан всяких посреднических средств. Апостол видел Бога, действующего в филиппийцах. Плоды свидетельствовали об этом источнике. Следовательно, он рассчитывал на непрекращающееся благословение, которым они должны были насладиться^[1]. Но чтобы сделать подобные заключения, должна быть вера. Христианская любовь проницательна и преисполнена доверия в отношении ее объектов, ибо в ней есть сам Бог и сила Его благодати.

Плоды благодати Бога в хождении филиппийцев, приведшее апостола к источнику уверенности

Еще раз скажем о принципе, который дает возможность апостолу иметь доверие, — то же самое относится и к собранию Бога. Действительно, что касается внешних средств и тех проявлений присутствия Бога, которые связаны с человеческой ответственностью, оно может многое потерять, но то, что является важнейшим в благодати Бога, не может быть потеряно. Вера всегда может рассчитывать на это. В Евр. 6,9.10, а также в 1Фес. 1,3.4 эту уверенность апостолу дали плоды благодати. В 1Кор. 1,8 и в Послании Галатам он действительно рассчитывал на верность Христа, несмотря на множество болезненных проблем. Верность Господа ободряла его в отношении христиан, чье положение в других отношениях являлось причиной большой тревоги. Но здесь представлен случай, несомненно, намного более радостный – само хождение христиан привело его к источнику уверенности в них. Он с любовью и нежностью вспоминает, как они всегда поступали по отношению к нему, и это воспоминание он обращает в пожелание, чтобы Бог, совершивший это, произвел для их собственного благословения совершенные и изобильные плоды этой любви.

Горячее стремление Павла к ним, и желание для них всякого совершенства и уподобления Христу

Он также открывает им свое сердце. Посредством той же самой благодати, действующей в них, они приняли участие в деле Божьей благодати в нем, причем приняли с любовью, отождествившей себя с ним и его трудом; и его сердце обратилось к ним с обильным воздаянием любви и пожеланий. Бог, вызвавший эти чувства, которому он представил все, происходившее в его сердце, тот самый Бог, который действовал в филиппийцах, был свидетелем у них (теперь, когда Павел своим трудом среди них не мог предоставить им никакого другого доказательства своей любви) того, как он горячо тосковал по ним [ст. 8]. Он ощущал их любовь, но желал большего, чтобы эта любовь была не только сердечной и действенной, но также и была ведома мудростью и разумением от Бога, благочестивым различением добра и зла, производимого силой Его Духа, так чтобы, действуя в любви, они также ходили бы согласно той мудрости и понимали бы то, что (в этом мире тьмы) являлось истинным согласно божественному свету и совершенству, так чтобы они были без упрека до дня Христа. Как это отличается от холодного уклонения от явного греха, чем удовлетворяются многие христиане! Искреннее стремление к сходству со Христом и ко всякому совершенству, которое божественный свет может показать нам, является тем, что служит характерным признаком жизни Христа в нас.

Нормальное состояние христианина в его каждодневном хождении

Итак, произведенные плоды уже являлись знаком того, что Бог был с ними; и Он будет совершать это дело до конца. Но апостол желал, чтобы они весь путь прошли согласно тому свету, который дал Бог, так чтобы когда они придут к концу, не было бы ничего, что являлось бы упреком в их адрес, но чтобы, напротив, освобожденные от всего, что могло бы ослаблять их или сбить с пути, они изобиловали плодами праведности, которые производятся посредством Иисуса Христа к славе и хвале Бога. Какое прекрасное изображение обычного состояния христианина в его каждодневном труде ввиду приближающегося конца, ибо в Послании Филиппийцам мы всегда рассматриваемся на пути к нашему небесному покою, в который искупление поместило нас.

Таково вступление к этому посланию. После этого выражения пожеланий его сердца им, рассчитывая на их любовь, он говорит о своих узах, о которых они вспомнили, но он делает это в связи с Христом и евангелием – то, что занимало первое место в его сердце. Но, прежде чем я перейду от вступления к содержанию послания, я бы хотел отметить мысли, лежащие в основе чувств, выраженных в нем.

Странствование в пустыне; спасение, как результат в конце пути

В нем есть три значительных элемента, характер которых накладывает свой отпечаток на послание.

Во-первых, оно говорит о христианском странствовании в пустыне; спасение рассматривается как результат, который будет получен в конце пути. Искупление, совершенное Христом, конечно же, устанавливается как основание для этого странствия (как это было в случае с Израилем, когда он входил в пустыню), но тема послания и то, что здесь названо спасением, – это предстать воскресшим и во славе перед Богом, когда одержана победа над всеми трудностями.

Собранию самому необходимо вести борьбу и побеждать

Во-вторых, сложившееся положение характеризуется отсутствием апостола, когда собранию самому приходится вести борьбу [в рус. подвизаться, подвиг, см. 1,27.30]. Необходимо было побеждать, вместо того чтобы наслаждаться победой, одержанной апостолом над силой врага, когда он был с ними и мог сделаться немощным со всеми, кто был немощен [ср. 2Кор. 11,29 (в рус. изнемогать)].

Собрание напрямую предоставлено Богу

И, в-третьих, в послании представлена уже упомянутая важная истина о том, что собрание в этих обстоятельствах было в большей степени напрямую предоставлено Богу: неистощимый источник благодати и силы для него, которым оно должно было воспользоваться самым непосредственным образом посредством веры, — источник, который никогда не может иссякнуть^[2].

Заключение Павла и ревность других, имевшая успех посредством Того, кто всем управляет

Я возобновляю рассуждения над текстом со стиха 12, начинающего послание после вводной части. Павел был узником в Риме. Казалось, что враг одержал большую победу, таким образом ограничив его деятельность; но силой Бога, управляющей всем и действовавшей в апостоле, даже хитрости врага послужили распространению евангелия. Во-первых, заключение апостола в темницу сделало евангелие известным там, где оно иначе не было бы проповедано, — в высших сферах Рима; и множество других братьев ободрились в отношении положения апостола^[3], стали более смелыми, чтобы без страха проповедовать евангелие. Но отсутствие апостола имело и другие последствия. Многие из тех, кто в присутствии его силы и его даров были слабыми и незначительными, могли теперь приобрести себе некоторую значительность, когда в непостижимых, но совершенных путях Бога это могущественное орудие Его благодати было отставлено в сторону. Теперь, когда лучи этого ослепительного света были остановлены стенами тюрьмы, они рассчитывали заблистать и привлечь к себе внимание. Завистливые, но державшиеся в тени в его присутствии, они воспользовались его отсутствием, чтобы стать активными, — то ли лжебратья, то ли завистливые христиане, они стремились в его отсутствие нанести ущерб его авторитету в собрании и его [Павла] блаженству. Однако они только увеличили и то и другое. Бог был со своим слугой, и вместо своекорыстия, двигавшего этими жалкими проповедниками истины, в Павле проявилось искреннее желание того, чтобы благая весть о Христе провозглашалась, всю ценность чего он глубоко ощущал и чего он желал превыше всего, как бы оно ни происходило.

Нормальное состояние собрание, представленное в Послании Ефесянам, и его частичный упадок и восстанавливающая сила Духа, показанные в Посланиях Коринфянам и Галатам

Уже здесь апостол в том, что касается его лично, находит свое укрепление в действиях Бога, независимых от духовного порядка в Его доме в отношении средств, которые Он использует. Нормальным состоянием собрания является состояние, когда Дух Бога действует в членах тела (при этом каждый находится на своем месте) для проявления единства тела и взаимодействия его членов. Христос, победив сатану, своим собственным Духом наполняет тех, кого Он избавил от руки этого врага, для того чтобы они смогли проявить в то же время силу Бога и показать подлинность их освобождения от силы врага, и причем проявить это в хождении, которое, будучи выражением мыслей и силы самого Бога, не оставляет места для мыслей и силы врага. Они составляли воинство и свидетельство Бога против врага в этом мире. Но затем каждый член, начиная с апостола и заканчивая наислабейшим, плодотворно трудится — каждый на своем месте. Сила сатаны не имеет в этом никакого места. Внешнее соответствует внутреннему и делу Христа. Тот, кто в них, больше того, кто в мире. Но везде для этого нужна сила и чистое око [букв. «имеющее одну цель», и так в Матф. 6,22]. Существует другое положение вещей, при котором, хотя и не все действуют на своем месте по мере дара Христа, но все же восстанавливающая сила Духа в орудии, подобном апостолу, защищает собрание или же, когда оно отчасти терпит провал, возвращает его в обычное состояние. Эти два периода в истории собрания показывает нам Послание Ефесянам, с одной стороны, и Послания Коринфянам и Галатам — с другой.

Собрание лишено обычной силы, но не Бога; почему это было допущено

В Послании Филиппийцам говорится – но, так сказать, пером божественно вдохновленного апостола — о том положении вещей, в котором недоставало этого ресурса, упомянутого последним. Теперь апостол не мог трудиться так, как раньше, но он смог передать нам мнение Духа о состоянии собрания, когда согласно мудрости Бога оно лишилось этой обычной деятельности [апостола]. Однако оно не могло лишиться Бога. Несомненно, собрание не отошло так далеко от своего нормального состояния, как это произошло сейчас, но зло уже проявляло себя. Все ищут своего, говорит апостол, а не того, что Христово Иисусово; и Бог допустил это при жизни апостолов для того, чтобы мы могли иметь откровение Его мыслей в отношении этого, и чтобы мы могли быть направлены к истинным источникам Его благодати в таких обстоятельствах.

Неспособность человека поддерживать дело Бога; то, что выявляет вера

Павел сам в первую очередь должен узнать на опыте эту истину. Узы, соединившие его с собранием и делом благовествования, были самыми прочными из всего, что существовало на земле; но он был вынужден перепоручить евангелие и собрание Богу, которому они принадлежали. Эти усилия были болезненными, но вследствие их должны были быть усовершенствованы послушание, доверие, чистота ока и самоотречение в сердце, то есть усовершенствованы по мере действия веры. Тем не менее боль, вызванная такими усилиями, выдает неспособность человека поддерживать дело Бога на должной высоте. Но все это происходит для того, чтобы Бог имел всю славу этого труда, это необходимо для того, чтобы творение могло во всех отношениях быть явлено согласно истине. И очень радостно видеть здесь и во Втором Послании Тимофею, как упадок в жизни в личном плане и в энергии церкви производит более полное, чем когда-либо, раскрытие личной благодати, с одной стороны, и пастырской энергии — с другой, где есть вера. И действительно, так происходит всегда. Моисеи, Давиды, Илии появляются во времена фараонов, Саулов, Ахавов.

Христос и души более дороги для Павла, чем его собственный удел в деле Бога

Апостол ничего не мог поделать, ему пришлось видеть, как проповедуется евангелие без него, — некоторыми из-за зависти и в духе соперничества, другими вследствие любви, ободренными, что касается уз апостола, — эти желали облегчить их, продолжив его дело. И тем и другим образом Христос проповедовался, и мысли апостола возвысились над причинами, побуждавшими проповедников, так как он созерцал тот великий факт, что Спаситель, избавитель, посланный Богом, проповедовался миру. Христос и сами души были Павлу дороже, чем то, чтобы он лично продолжил этот труд. Его продолжал сам Бог, и поэтому это послужит к торжеству Павла, соединившего себя с намерениями Бога^[4]. Он понимал великую борьбу, происходившую между Христом (в Его членах) и врагом, и если казалось, что последний одержал победу, поместив Павла в тюрьму, то Бог использовал это событие для продвижения дела Христа посредством евангелия и таким образом в действительности для приобретения новых побед над сатаной, — побед, с которыми Павел был связан, так как он был поставлен для защиты евангелия. Поэтому все это обернулось к его спасению; его вера укрепилась посредством этих путей верного Бога, который полнее обращает взор своего верного слуги на себя. Поддерживаемый молитвами других и подкреплением Духа Иисуса Христа, вместо того чтобы быть низвергнутым или устрашенным врагом, он все больше и больше радуется несомненной победе Христа, в которой он принимал участие.

Христос прославится в Павле то ли его жизнью, то ли смертью; жизнь — Христос, смерть была приобретением

Поэтому он выражает свое неизменное убеждение в том, что он ни в чем не будет постыжен, но будет иметь всякое дерзновение, и что Христос прославится в нем то ли его жизнью, то ли смертью; и смерть была перед его взором. Он должен был предстать перед кесарем. Приговор императора мог лишить его жизни, с человеческой точки зрения результат был совершенно неясным. Он упоминает об этом в гл. 1,22.30; 2,17; 3,10. Но, жил он или умирал, его взор сейчас был направлен более на Христа, чем даже на труд, занимавший для него столь значительное место, которое только мог занимать этот труд в мыслях того, чья жизнь могла быть выражена в одном слове, — Христос. Для него жизнь — это не дело само по себе, не только то, чтобы верующие стояли твердо в евангелии, хотя это невозможно отделить от мысли о Христе, потому что они были членами Его тела: для него жизнь — это Христос; смерть была приобретением, ибо, умерев, он будет со Христом.

Труд для Господа или сам Господь; Христос, занимающий первое место

Таковым был очищающий результат путей Бога, заставившего его пройти через суровое испытание, столь ужасное для него, отстранив его на несколько лет (вероятно, на четыре года) от его труда для Господа. Сам Господь занял место этого труда, по крайней мере насколько это касалось Павла лично, и труд был вверен самому Господу. Возможно, то, что он был так поглощен этим трудом, способствовало тому, что привело его к заключению в тюрьму, ибо лишь мысль о Христе хранит душу в равновесии и все ставит на надлежащее место. Бог сделал так, что это заключение в тюрьме стало средством, благодаря которому Христос стал для Павла всем. Это не значит, что он утратил интерес к труду, но что Христос один занимал первое место; и Павел увидел все, даже этот труд, во Христе.

Какое это утешение, когда мы, возможно осознавая, что мы проявили слабость и неспособность поступать согласно силе Бога, чувствуем, что Он, единственный имеющий право быть прославленным, никогда не терпит неудачи!

Христос и Его воля — все; мир, который дает взирание на Иисуса

Теперь, когда Христос стал всем для Павла, было очевидно, что смерть была приобретением, ибо он был бы с Ним. Тем не менее стоило жить (таково значение первой части стиха 22 [в рус. «доставляет плод моему делу»]), так как жизнь — это Христос и Его служение, и он не знал, что избрать. Умирая, он для себя приобретал Христа, это было гораздо лучше. Живя, он служил Христу, он имел бы больше, что касается его труда, так как жизнью являлся Христос, и смерть, конечно же, положила бы этому конец. Он был тесним с двух сторон [в рус. «влечет меня то и другое»]. Но он научился забывать о себе во Христе, и он видел Христа всецело занятым собранием согласно Его совершенной мудрости. И это решало вопрос, ибо, будучи таким образом наученным Богом, не зная, что для себя избрать, Павел теряет себя из виду, но думает только о нужде собрания согласно мыслям Христа. Для собрания являлось бы благом, если бы он остался, даже если только для одного собрания, — поэтому он останется [в англ. начало стиха 25 переведено: «И имея уверенность в этом (то есть в том, что это нужнее), я знаю, что останусь», такой перевод соответствует греческому тексту]. И посмотрите, какое спокойствие дает слуге Бога это взирание на Христа, уничтожающее себялюбие в осуществлении труда. В конце концов, Христос обладает всей властью на земле и на небесах, и Он управляет всем по своей воле. Таким образом, если известна Его воля (а Его волей является любовь к собранию), то можно сказать, что она будет исполнена. Павел без колебаний решает свою собственную судьбу, не беспокоясь ни о том, как поступит император, ни об обстоятельствах того момента. Христос любит собрание. Для собрания являлось бы благом, чтобы он остался, поэтому Павел останется. Насколько полно здесь Христос является всем! Какой свет, какой покой благодаря чистому оку, благодаря сердцу, знающему любовь Господа! Как благословенно видеть полное устранение собственного «я», и любовь Христа к собранию, рассматриваемую таким образом как основание, на котором располагается все!

Чем собрание должно быть для Христа; драгоценный удел, данный им, страдать вместе с Ним, так же как веровать в Него

И если Христос является всем этим для Павла и для собрания, Павел желает, чтобы собрание являлось тем, чем оно должно быть для Христа и, следовательно, для сердца Павла, для которого Христос был всем. Поэтому сердце апостола обращается к собранию. Радость филиппийцев будет обильна при его возвращении к ним; но, независимо от того, придет он или нет, пусть их поведение будет достойно евангелия Христа. Его разумом владели две мысли: или он увидит их, или только услышит известия о них, чтобы среди них было постоянство и стойкость в единении сердец и мыслей; и чтобы они были свободны от страха перед врагом в той борьбе, которую они должны были вести против него с силой, которую даст им это единство. Это является свидетельством присутствия и действия Духа в собрании в отсутствие апостола. Своим присутствием Он хранит единство христиан, они имеют одно сердце и одну цель. Посредством Духа они действуют сообща. И так как Бог — там, то там нет страха, которым злой дух и их враги могли воздействовать на них (именно это всегда пытается сделать сатана, ср. 1Петр. 5,8). Они ходят в духе любви и силы и благоразумия [в рус. целомудрие, см. 2Тим. 1,7]. Их состояние, таким образом, является очевидным свидетельством спасения — полного и окончательного избавления, — так как в их войне с врагом они не чувствуют страха, присутствие Бога наполняет их другими мыслями. Что касается их врагов – то, что обнаруживается бессилие всех их попыток, производит осознание недостаточности их возможностей. Хотя они обладают всей силой мира и его князя, им приходится встретиться с силой, превосходящей их силу, – с силой Бога, и они являлись ее врагами. Ужасное осуждение с одной стороны, глубокая радость — с другой, где не только была, таким образом, гарантия окончательного избавления и спасения, но это доказывало, что это было спасением и избавлением от лица самого Бога. Таким образом, то, что собранию надлежало пребывать в борьбе, а также и отсутствие апостола (самого борющегося со всей силой врага) являлось даром благодати. Отрадная мысль! Это было дано им — пострадать за Христа, так же как веровать в Него. Они имели дополнительный и драгоценный удел в страданиях Христа; и общение с Его верным слугой в страданиях ради Него теснее объединяло их в Нем.

Жизнь, превосходящая плоть, — славное свидетельство силы и действия Духа Бога

Заметим здесь, что до этого момента мы имеем свидетельство Духа о жизни, превосходящей плоть, а не о жизни по плоти. Павел, ни в чем не постыженный прежде, полностью уверен, что он никогда не будет постыжен, но Христос, возвеличенный в его теле, являлся его судьбой в жизни или смерти, как Он и всегда являлся ею. Павел не знает, что ему избрать: жизнь или смерть, и то и другое было так благословенно, жизнь — Христос, смерть — приобретение, хотя его труд тогда закончится; так велика его уверенность в любви Христа к собранию, что он решает исход своего дела перед Нероном на основании того, что совершит эта любовь. Зависть и соперничество по отношению к нему, побуждающие некоторых проповедовать Христа, обратятся только победными последствиями для него — он был рад, если Христос проповедовался. Господство над плотью, жизнь полностью выше ее не говорит о том, что ее уже не было, или что изменилась ее сущность. У него было, как мы видели в другом месте, заноза [жало] в плоти, посланник сатаны, чтобы наносить ему удары. Но это является славным свидетельством силы и действия Духа Бога.