Послание Римлянам. Глава 1,1-18▼

Апостольство Павла, как призванного и отделенного

Нет другого послания, в котором апостол ставил бы свое апостольство на более твердое и официальное основание, чем в этом послании; потому что в Риме он не мог сослаться на достоинство своих трудов. И он никогда не видел римлян. Тем не менее он являлся их апостолом, ибо он был апостолом язычников. Он был должником язычников. Он пишет им, потому что получил поручение от самого Господа по отношению ко всем язычникам. Являясь язычниками, они находились в отведенной ему сфере служения. Это было его служением — представлять их как приношение, освященное Святым Духом (Рим. 15,16). Он получил такое поручение. Бог был могуществен в Петре по отношению к иудеям, а миссия Павла относилась к язычникам. Именно ему эта миссия была вверена. Более того, двенадцать признали это (Гал. 2,7-9). Если Бог предопределил, чтобы Павел исполнял свою миссию в прямой связи с небом и вне земного влияния столицы и если Рим становился гонителем благовествования, этот город из-за этого был не в меньшей степени языческим. Этот город в отношении благовествования, согласно Святому Духу, находился в ведении Павла. Петр, исполняя свое апостольство, обращается к иудеям, а Павел — к язычникам.

Это был порядок согласно Богу в отношении управления евангелия; давайте теперь перейдем к сути положения апостола. Павел был слугой Христа — это было его характером, его жизнью. Другие в большей или в меньшей степени также были таковыми. Но он не просто был таковым. Он был апостолом через призвание Господа, «призванный апостол»; более того, усердно трудясь, когда предоставлялся случай, и ничем, кроме этого, не был в жизни на земле. Он был отделен [в англ. и в греч. в Рим. 1,1 написано «отделенный к благовестию Бога»] для благовествования Бога.

Эти два последних качества («призванный» и «отделенный») вполне определенно были утверждены, во-первых, откровением Господа Павлу на пути в Дамаск (его призвание и его миссия, которая была возложена на него по отношению к язычникам, ведет начало от этого момента), и, во-вторых, когда он был отделен Святым Духом в Антиохии, он отправился исполнять свою миссию.

Источник и автор евангелия

Он называет евангелие, к которому он был отделен, евангелием или благовестием «Бога»: Святой Дух представляет его здесь в его источнике. Это евангелие рассматривает не то, каким должен быть человек для Бога, и даже не просто средство, посредством которого человек может приблизиться к Нему, сидящему на своем престоле. Оно открывает нам мысли Бога и Его действия, причем, мы можем добавить, действия по отношению к человеку, — Его мысли в благости, открытие Его самого во Христе, Его Сыне. Он приближается к человеку в соответствии с тем, каков Он, и тем, чего Он желает в благодати. Бог приходит к нему, это благовестие Бога. Такова правильная точка зрения: благовествование никогда не понимается верно, пока оно не станет для нас благовествованием Бога, деятельностью и откровением Его природы и Его воли в благодати к человеку.

Связь Ветхого Завета с евангелием

Указав на источник и Автора благовествования, Того, кого оно таким образом раскрывает в Его благодати, апостол представляет связь между этой благой вестью и путями Бога, которые исторически предшествовали ее возвещению на земле, и в то же время ее истинный объект (иначе говоря то, о чем она действительно говорит) и место, занимаемое тем, что ей предшествовало, по отношению к ней (порядок вещей, который те, к кому они относятся, стремятся поддерживать как самостоятельную и независимую систему, отвергая благую весть). Здесь он представляет то, что предшествовало, не как предмет спора, а в его истинном характере, для того чтобы придать силу свидетельству благой вести (предчувствуя возражения, на которые, таким образом, заранее даны ответы).

Для язычников это было откровением истины и Бога в благодати; для иудеев это было, несомненно, тем же самым, а также ставило на свои места все, что относилось к ним. Связь между Ветхим Заветом и благой вестью заключается в следующем: благовествование Бога было возвещено прежде Его пророками в святых Писаниях (ст. 2). Следует отметить, что в этих святых Писаниях не говорилось, что благовествование Бога пришло, также оно не было обращено к людям; но оно обещано, или заранее возвещено, что оно будет послано. Собрание не было даже возвещено — благовестие было возвещено, но как то, что должно еще прийти.

Главная тема послания — Тот, кто представлен как Сын Давида и Сын Бога в силе над смертью и злом

Более того, объектом этого благовествования прежде всего является Сын Бога. Он совершил дело, но именно Он сам является истинным объектом благой вести. Здесь Он представлен в двух аспектах: во-первых, как предмет обетований, сын Давида по плоти, во-вторых, как Сын Бога в силе, который среди греха ходил посредством Духа в божественной и абсолютной святости (воскресение было наглядным и победным доказательством того, кем был Тот, кто ходил таким образом). Таково значение стиха 4. Иначе говоря, воскресение было публичным проявлением той силы, посредством которой Он ходил в совершенной святости в течение своей жизни, — проявлением того, что Он Сын Бога в силе. Посредством этого Он был ясно показан как Сын Бога в силе. В воскресении речь шла не об обещании, а о силе, о Том, кто мог вступить в столкновение со смертью, в которой пребывали люди, и мог полностью ее победить; и это в связи со святостью, которая в течение Его жизни свидетельствовала о силе того Духа, посредством которого Он ходил и в котором Он сохранял себя от прикосновения греха. Той же самой силой, которой Он был абсолютно свят в жизни, Он был воскрешен из мертвых.

Рассматривая Господа в связи с путями Бога на земле, мы видим, что Он был объектом и исполнением обетований. Рассматривая Его в связи с положением человека, подчиненного греху и смерти, видим, что Он был полным победителем всего, что противостояло Ему как в жизни, так и в воскресении. В воскресении Он представлен как Сын Бога, открытый посредством воскресения согласно силе, которая была в Нем, — силе, которая проявила себя посредством Духа в святости, в которой Он жил на земле^[5].

Какая удивительная благодать в том, что мы можем увидеть всю силу зла уничтоженной, видеть эту ужасную дверь смерти, которая затворилась за грешной жизнью человека, оставляя его на неизбежный суд, который он заслужил, — дверь разбитую, разрушенную Тем, кто пожелал войти в темную комнату за этой дверью и взять на себя всю немощь человека в смерти и таким образом полностью и совершенно освободить того, чье наказание Он понес, покорившись смерти! Эта победа над смертью, это освобождение человека от ее господства посредством силы Сына Бога, ставшего человеком, когда Он претерпел ее, и причем претерпел как жертва за грех, — это является единственным основанием надежды для смертного и грешного человека. Это уничтожает все, что могут сказать грех и смерть. Для того, кто имеет часть во Христе, это разрушает печать суда над грехом, которая есть в смерти; и для того, кто содержался под ней, начинается новый человек, новая жизнь полностью вне этой сцены, вне всего воздействия его прежней нищеты, — жизнь, основанная на всей ценности того, что совершил там Сын Бога.

Источник, объект и охват миссии апостола

Одним словом, в этом месте в качестве объекта благовествования нам представлен Сын Бога, происходящий по плоти от семени Давида и в лоне человеческой природы и смерти открытый Сыном Бога в силе через воскресение^[6], — Иисус Христос наш Господь. Благая весть была благовествованием самого Бога, но апостол получил поручение от Господа Иисуса Христа. Он возглавлял труд и посылал работников на жатву, которую они должны пожать в мире. Целью его миссии было послушание веры (не послушание закону) среди всех народов — выражение, которое показывает охват этой миссии. Павлу было поручено утверждать власть и ценность имени Христа в этом мире. Именно это имя должно было быть распространено и быть признано.

Послание благодати ко всем людям, принесенное благодатью и как благодать

Апостол не рассматривал свою миссию только как служение; иметь такое поручение означает в то же самое время личную благодать и благосклонность Того, чье свидетельство он провозглашал. Я не говорю о спасении, хотя в Павловом случае обе эти вещи совпали, – факт, который придает его миссии силу и особый оттенок; но в самом поручении были благодать и благосклонность, и об этом всегда важно помнить. Это придает особый характер миссии и ее выполнению. Ангел осуществляет провиденциальную [т. е. обусловленную провидением Бога и Его заботой] миссию; Моисей подробно излагает закон в духе закона; Иона отступает перед благодатью, которая, явившись, опровергла его угрозы нечестивым язычникам, Иоанн креститель проповедует покаяние в пустыне и кладет топор к корню бесплодных деревьев в саду Бога. Но через Иисуса Павел, носитель благовествования Бога, получает «благодать и апостольство». Посредством благодати и как благодать он несет людям, где бы они ни находились, послание благодати, которая приходит во всем величии прав Бога по отношению к человеку, ибо в этой благодати Бог осуществляет свои суверенные права. Среди этих язычников верующие римляне тоже являлись призванными Иисуса Христа.

«Благодать и мир» собраниям; в личных посланиях добавляется «милость»

Итак, Павел обращается ко всем верующим в этом большом городе. Они были возлюбленными Бога и святыми через призвание^[7]. Он желает им (как и во всех своих посланиях) благодати и мира от Бога Отца и от Господа Иисуса Христа, со стороны которых он приносил свое послание. Совершенную благодать Бога во Христе, совершенный мир человека, причем мир с Богом, — именно это он нес в благовествовании и в своем сердце. Это и есть истинные условия отношений Бога с человеком и человека с Богом посредством благовествования — основание, на которое христианство поместило человека перед Богом. Когда обращаются к кому-то лично, тогда принимают во внимание другие вещи, а именно его собственную слабость и немощь, поэтому к пожеланиям авторы Писания в случае личного послания добавляют слово «милость» (см. Послания Тимофею и Титу и Второе Послание Иоанна)^[8].

Объекты благодати и труд в них

Если в сердце есть любовь к Богу, если Он имеет там свое место, то когда человек занят объектами благодати, то это перед Богом; и тогда дело Бога в них, проявленная благодать, являются первым, что приходит на мысль как в любви, так и в благодарности. Благодарение за веру римлян возносится из сердца апостола, до которого дошло известие о ней.

Апостол как слуга язычников

Затем он выражает свое желание увидеть их — желание, которое часто возникало у него. Здесь он являет свое апостольское отношение к ним со всею нежностью и всею деликатностью, присущих благодати и любви, которые создали это отношение и придавали ему силу. Он по праву апостол для всех язычников, даже если он их не видел, но в сердце он их слуга; и с самой верной и горячей братской любовью, проистекающей из благодати, которая сделала его апостолом, он желает видеть их, чтобы передать им некоторое духовное дарование, с сообщением которого связано его апостольство. При этом он имел в своем сердце мысль, что он мог наслаждаться верой, которая была общей для него и для них, — в то время как их вера укрепится сообщением этих дарований — для их взаимного утешения. Он часто намеревался прийти, чтобы ему иметь некоторый плод также в этой части поля, которое вверил ему Бог; но до сих пор встречал препятствия.

Затем он объявляет себя должником всех язычников и что он готов, насколько это от него зависит, проповедовать евангелие также и находящимся в Риме. Достойны внимания тот способ, каким апостол заявляет свои права на все поле язычников, и то, как Бог препятствовал ему прийти в Рим, пока он не прибыл туда в конце своей деятельности (но уже только как узник).

Ценность и характер евангелия Бога

Однако, как бы то ни было, он был готов туда идти, и был готов из-за ценности благой вести, – мысль, которая побудила его изложить то, какова была эта ценность, а также характер этого евангелия. Ибо, он говорит, что не стыдился его. Оно являлось силой Бога к спасению. Обратите внимание на то, как апостол представляет все исходящим от Бога. Это благовествование Бога, сила Бога к спасению, праведность Бога и даже гнев Бога, и гнев исходит с небес, что, конечно же, отличается от земного наказания. Место, занимаемое Богом, — ключ ко всему. И апостол делает на этом ударение, выделяя это с самого начала послания; ибо человек всегда склонен полагаться на самого себя, гордиться собой, стремиться к некоторым добродетелям и заслугам — к некоторой праведности в себе самом, к иудаизму, склонен быть занятым самим собой, как будто он может что-то сделать. И поставить своего Бога на первое место было наслаждением для апостола.

Спасение Бога является полностью Его делом

Таким образом, в благовествовании Бог вмешался, совершая спасение, которое было полностью Его делом, — спасение, источником и силой которого был Он и которое Он сам совершил. Человек вошел в него посредством веры: именно верующий разделяет спасение; но чтобы участвовать в нем посредством веры, необходимо было разделить его, ничего не прибавляя к нему, и оставить его всецело спасением Бога. Хвала Богу, что это спасение таково или это касается праведности, или силы, или всего результата; ибо таким образом оно совершенно и божественно. Бог пришел в своей всеобъемлющей силе и в своей любви, чтобы освободить несчастных согласно своему могуществу. И благая весть выражает это: кто-то верит в нее и разделяет ее.

Сила Бога в спасении; открывается праведность Бога, а не человека

Но есть особая причина, почему евангелие является силой Бога в спасении. Человек был отделен от Бога грехом. И лишь праведность может возвратить его в присутствие Бога и сделать его таким, каким он мог пребывать там в мире. У грешника нет никакой праведности – совсем наоборот; и если бы человек пришел к Богу как грешник, то его непременно ожидало бы осуждение: праведность должна была бы проявиться в таком виде. Но в евангелии Бог открывает позитивную [т. е. не ту, которая осуждает] праведность со своей стороны. Если ее нет у человека, то у Бога есть праведность, которая принадлежит Ему, которая является Его собственной, такой же совершенной, как и Он сам, соответствующей Его сердцу. И такая праведность открыта в благовествовании. Не было никакой человеческой праведности — открывается праведность Бога. Она совершенна по своей природе, божественная и полная. Чтобы она была открыта, она должна быть такой. Евангелие провозглашает ее нам.

Праведность Бога и принцип веры — во всяком верующем

Принцип, на котором она возвещается, — это вера, потому что эта праведность существует и она божественна. Если человек трудился над нею, или выполнил часть ее, или его сердце имело какую-то часть в осуществлении ее, то она не будет являться праведностью Бога; но она является полностью и абсолютно Его праведностью. И мы верим в благую весть, которая раскрывает ее. Но если ее разделяет именно верующий, то тот, у кого есть вера, кто бы он ни был, имеет часть в ней. Именно на принципе веры обладают праведностью, и, следовательно, она открывается для веры, где бы ни существовала эта вера.

Это и есть значение выражения, которое часто переводят «от веры в веру», а правильно должно быть переведено «на принципе веры, для веры». И здесь очевидна важность этого принципа. Он допускает всякого верующего язычника на том же основании, что и иудея, у которого нет иного права войти, чем у язычника. Они оба имеют веру: благовестие не признает никакого другого средства участия в ней. Праведность является праведностью Бога, в этом иудей ничем не отличается от язычника. Как это и написано: «Праведный верою жив будет». Писания иудеев свидетельствуют об истинности принципа апостола.

Главная тема всего, что последует дальше, — откровение личности Христа

Итак, евангелие возвещало человеку это спасение и эту праведность со стороны Бога. Главным объектом евангелия была личность Христа, сына Давида по плоти (исполнение обетования), и Сына Бога в силе по Духу святости. Но в этом была явлена праведность Бога, а не человека. Это главная тема всего, что последует дальше. И у апостола были все основания не стыдиться благой вести, как бы ни презирали ее люди.

Гнев Бога с небес против нечестия

И это учение о спасении, исходящем от Бога, было подтверждено другим соображением и базировалось на великой истине, содержащейся в самом этом учении. Бог, представляя себя, не мог взирать на вещи в соответствии с неполными сообщениями [которые Он давал людям], приспособленными к невежеству людей и в соответствии с временными домоправлениями, посредством которых Он управлял людьми. Гнев был не просто Его вмешательством в управлении, как в случае Ассирийского или Вавилонского пленений. Но это был «гнев с неба». Когда Бог явно открылся, должно быть явлено неприятие, которое присуще Его природе по отношению ко злу, и отвержение этого зла, осуществляемое в наказании, где бы это зло ни было найдено. Итак, Бог открылся в евангелии. Таким образом, божественный гнев еще не разразился в осуществлении суда (ибо благодать провозгласила праведность Бога в спасении для тех грешников, которые уверуют), а он открывается (но нельзя сказать, что именно в евангелии, которое является откровением праведности, но он все же открывается) с небес (в связи с этой благодатью, которая избавляет от этого гнева) против всякого нечестия — против всего того, что не чтит присутствия Бога, против всего того, что не согласуется с присутствием Бога, и против всякой неправедности и беззакония у тех, кто обладал истиной, но тем не менее бесчестил Бога; то есть против всех людей, язычники они или нет, и особенно против иудеев, которые обладали познанием Бога в соответствии с законом; и также (так как этот принцип универсален и исходит из того, чтó есть Бог, когда Он открывает себя) против каждого человека, исповедующего христианство, если он ходит во зле, которое Бог ненавидит.

Своевременность и необходимость евангелия продемонстрированы грехом человека и праведностью Бога

Этот гнев, божественный гнев, согласно природе Бога как пребывающего на небесах, направленный против человека как грешника, делает необходимой праведность Бога. Человек должен был встретить Бога, который полностью открыт, каков Он есть. Это показало человека абсолютным грешником, но проложило дорогу в благодати к более превосходному месту и положению, основанному на праведности Бога. Евангелие открывает праведность — своевременность и необходимость этого продемонстрированы посредством состояния греха, в котором находятся все люди, и посредством причины для гнева, открывавшегося с небес. Человек должен не просто быть управляем Богом и подпасть под гнев, связанный с управлением, но он должен предстать перед Богом. Как может он стоять там? Евангелие отвечает на этот вопрос посредством откровения праведности Бога для человека. Следовательно, даже когда говорится о воскресении, Христос провозглашается Сыном Бога по Духу святости. Человек должен встретить Бога такого, каков Он есть. Откровение самого Бога в Его святой природе непременно идет дальше, чем просто откровение иудеям. Оно было направлено против греха, где бы он ни был, где бы оно ни встречало грех, чтобы доказать то, каков Бог. Это славная истина; и какое счастье, что таким образом божественная праведность в суверенной благодати должна была быть явлена! И так как Бог является любовью, мы можем сказать, что это не могло произойти иначе; но какое благословение иметь Бога, явившего себя таким образом!