Вторая Книга Самуила. Глава 6▼

Перенос ковчега из Кириаф-Иарима

Хотя Бог утвердил царя в силе, который в то же время является победоносным вождем Его народа, однако узы завета еще не восстановлены. Ковчег все еще там, где личное благочестие стало ему убежищем, когда Бог был вынужден стать защитником своей собственной славы. Давид хотел принести его туда, где утвержден сейчас его престол. Он желает, чтобы Господь Саваоф [Сущий воинств], обитающий посреди херувимов, был прославлен и чтобы Он стал в то же время славой царя престола Израиля. Они едины в его мыслях. Царство Мелхиседека еще не существовало даже в прообразе, ибо Мелхиседек есть царь Салимский (то есть «царь мира»). Бог же продолжал поддерживать свою славу. Он мог благословить Давида, избранного и помазанного царя, но тот порядок вещей, который объединял все вместе под царской властью, еще не установился. Он должен был утвердиться позднее, при Соломоне.

Последствия пренебрежения Божьим порядком: Бог поддерживает свое величие

Израиль должен был бы признать порядок, угодный Богу. Но даже ища славы Бога, Давид думает о себе, и мы определенно видим лишь неуместное подражание тому, что делали филистимские священники под воздействием страха перед Сущим. Результат был печальным. Человек стремится поддержать то, что он сделал [6,6], но, поступив так, он совершил посягательство на славу Сущего и пал перед Его величием. Сущий отстаивает свою славу. Он еще не пребывает посреди своего народа.

Ковчег благословения в доме Аведдара и на горе Сионе

Одновременно огорченный и встревоженный — огорченный потому, что сердце его искренне искало славы Сущего, хотя он не понимал ее высоты и забыл о величии Того, чьей близости желало его сердце, — Давид оставляет ковчег в доме Аведдара, и там Сущий показывает, что Его сущность в том, чтобы благословлять всякий раз, когда величие Его не настолько забыто, что люди обращаются с ним так, как считают нужным. Когда мы умаляем Его славу, Он поддерживает ее, как также Он показывает то, чем Он является, посредством благословения, которое он дарует. Сердце и чувства Давида восстановлены; он повелевает, чтобы ковчег был взят из дома Аведдара, и помещает его в скинии, которую он устроил для него. Здесь мы видим лишь Давида, и мы видим его одетым в ефод. Он возглавляет свой народ, восстанавливая взаимоотношения^[3] между ними и его Богом, и все это делается с радостью, жертвоприношениями и песнями ликования. И именно он благословляет народ, будучи во всем этом замечательным прообразом Иисуса и того, что Он сотворит в Израиле в последние дни.

Все это, однако, не являлось строительством храма — оно было делом, оставленным для Князя Мира. Это был царь, посредством веры глава всего народа, действующий в некоторой степени и для веры как священник по принципу Мелхиседека, хотя порядок и благословение, принадлежащие этому званию, не были еще установлены. Царь приносит жертвы, он благословляет народ. Как их единственный глава он объединил весь Израиль, он разгромил своих врагов.

Гора Сион, средоточие царственной благодати пострадавшего Царя

Но, в конце концов, это был переходный период. Ковчег завета все еще оставался в скинии; Давид торжествовал, но мир, которым он наслаждался, все же был временным. Утверждение ковчега на горе Сионе, однако, формировало новый период, ибо гора Сион была местом царственной благодати, где Царь, который пострадал, — именно как пострадавший — утвердил свой престол в силе и благодати по отношению к Израилю. Это ключ к Откровению, гл. 14, — книге, в которой Агнец (как мне видится) всегда есть Мессия, который пострадал, но который помещен на престол Бога, ожидая явления своей славы; помещенный там в этом характере, хотя как таковой Он совершил нечто более важное в других отношениях (ибо спасение и собрание намного более превосходны, чем царство); но очевидно, что здесь мы имеем дело именно с царством. Я не сомневаюсь в том, что те сто сорок четыре тысячи, что находятся с Агнцем на горе Сион, — это те, кто страдал ради Мессии в духе Его собственных страданий среди Израиля. Они с Ним в Его царственном положении на Сионе, и они следуют за Ним, куда бы Он ни шел. В нравственном отношении они достаточно близки к небу, чтобы научиться его песне, которой никто другой не может научиться на земле. Они первые плоды земли. Они не на небесах.

Это объясняет также Послание Евреям 12,22, где мы видим Сион в противопоставлении с Синаем, где народ был помещен под свою собственную ответственность, под закон, имеющий власть, которую страх присутствия Сущего придал ему. Но в цитируемом отрывке Сион явно отличается от небесного Иерусалима^[4].

Воюющее царство Христа; покорение Его врагов показано в Пс. 110

Я не сомневаюсь, что в конце подобные отношения будут иметь место между Христом и остатком Его народа, ожидавшим Его. Это период, в течение которого Иисус является всепобеждающим и действует в силе и как царь (но Он еще не правит в мире и покое) и в течение которого Он образует, развивает и укрепляет отношения между своим народом и Им на земле в Его победах и в Его царстве, в соответствии с правами которого Он подчинит себе своих врагов. Псалмы также открывают нам эту часть царствования Христа пророчески и прообразно (смотрите Пс. 110). Посадив Господа Давида по правую руку Величия на небесах, Дух говорит: «Жезл силы Твоей пошлет Господь с Сиона: господствуй среди врагов Твоих. В день силы Твоей народ Твой готов во благолепии святыни из чрева утра (утро Его славы, заря дня); у Тебя будет роса Твоей молодежи» (юноши, которые последуют за Ним). Весь этот псалом раскрывает ту же самую идею о воюющем царстве Христа, в котором Сион, избранный Богом, является центром, — местом, откуда будет исходить Его сила во время победоносных войн Мессии.

Давайте рассмотрим этот последний вопрос.

Избрание относится к Давиду и к Сиону в Пс. 78

Описав падение Израиля, Псалом 78 показывает нам, как Господь пробуждается [ст. 65], но это отменяет все права на наследование [ст. 67] и свидетельство о Его путях с Израилем в прошлом, ибо Иосиф имел право первородства (1Хрон. 5,1.2): «ИЗБРАЛ колено Иудино, гору Сион, которую возлюбил, и ИЗБРАЛ Давида, раба Своего, и взял его от дворов овчих», — и т. д. В этом псалме, действительно, упоминается Его святилище, но гора, на которой оно было построено, никогда не представлена как предмет Божьего избрания. Этот псалом идет дальше, чем наша теперешняя история, но он относит избрание к Давиду и Сиону.

Чувства, которые Дух внушил Давиду по отношению к ковчегу, и всеобъемлющие ответы Сущего, представленные в Пс. 132

Псалом 132 описывает именно те чувства, которые Дух вдохнул в Давида, когда он перенес ковчег на гору Сион. Это всего лишь скиния, но скиния могущественного Бога Иакова на земле. И Сущий избрал Сион. Там произрастет рог Давида.

Заметьте здесь, что ответ Господа каждый раз идет дальше, чем просьба и желание Давида, — прекрасное свидетельство щедрой благости Бога. Покой Сущего — посреди Его народа. Он хочет насладиться этим покоем здесь, среди своих, хотя Он утверждает свою славу в храме, и именно там все говорят о ней. В пустыне эта слава не имела места своего покоя. Израиль странствовал, и Сущий, обитавший посреди народа, шел впереди них, чтобы найти для них место покоя (Числ. 10,33). Не так было в Силоме, когда Его покой среди них зависел от их верности. Он «отринул жилище в Силоме и отдал в плен силу Свою и славу Свою в руки врага» (Пс. 78,61-62). Только избрание и благодать через «избранного из народа» (Пс. 89,19) утверждают покой Бога среди Его народа.

Кем является Бог ясно показано в Его публичных путях

Необходимо сделать еще одно замечание о теме Псалма 132. Мы увидели, что Бог утверждает свое величие в своем управлении и не позволяет никому прикоснуться к своему ковчегу. Он дает Давиду время научиться тому, что Бог есть Бог благословения и благодати, но какими бы благими ни были намерения Его народа, необходимо, чтобы истина о том, что Он есть, ясно проявлялась в Его публичных действиях. Если бы было иначе, если бы Его управление не было неизменным, то все потерпело бы крах; легкомыслие человека постоянно приводило бы его на пути своеволия. Верно, что Бог полон терпения и что, установив отношения со своим народом, Он продолжает действовать согласно этим отношениям, пока это возможно, хотя в то же время Он вынужден наказывать; но в конце концов приходит суд.

Падение Давида в отношении ковчега показано в Пс. 132

В рассматриваемом нами случае Бог разорвал эти отношения, первоначально установленные тем, что Он восседал между херувимами; Он отдал в плен свою силу и свою славу в руки врага. Давид, как победитель, возвращает Ему Его место, но на новом основании — на основании благодати и силы. Тем не менее, изучая Псалом 132, мы обнаруживаем в нем гораздо более глубокие чувства, сердце, стремящееся к прославлению Бога среди Его народа гораздо более совершенным и гораздо более сокровенным образом, чем это было показано тем, что представляет собой внешняя помпезность и процессия, в которых Израиль мог участвовать; Бог ответил на эти чувства совершенно иначе, чем при смерти Озы. Этот Псалом, в действительности, был написан после трогательных сообщений, открытых в 2Сам. 7, что доказывают стихи 11 и 12. Однако он показывает нам, в каком духе пошел Давид, чтобы принести ковчег, горячее желание его сердца найти жилище^[5] для Сущего, которое, как мы видели, осуществит Христос. Итак, мне представляется, что именно осознание этого желания привело в данном случае Давида к падению. Увы, человек! В осознании этого желания он стремится к его осуществлению и в некоторой степени забывает о высочайшей славе Бога, о грехе, который вызвал удаление Бога от Его народа, и о присущем Ему величии. Когда Бог действует согласно требованиям своей славы и поражает человека, который помогал Давиду в осуществлении желания его сердца, Давид был раздражен [и так в евр. и в англ. во 2Сам 6,8; в рус. «опечалился»]. Смерть Озы явилась следствием поведения Давида, и он разгневался на Сущего, когда этот результат имел место. Воистину, это была плоть. Бог заставил Давида почувствовать то, что приличествовало служению Бога Израиля (смотрите 1Хрон. 15,12-13)^[6], и Он восстановил его душу, показав ему, что Он был истинным источником благословения и что отставить в сторону ковчег означало отставить в сторону также благословение.

В том, как Давид поддерживал ощущение славы Сущего, он поднимается выше Соломона

Кроме того, положение Давида, ревностно поддерживающего ощущение славы Сущего при своем возвышении, как показано в псалме, исполнено величайшей нравственной красоты и имеет особое значение в божественных домоправлениях. Положение, занимаемое Соломоном при посвящении храма, несомненно, представляет собой еще более впечатляющую картину. Священство Мелхиседека выступает здесь в своей простоте и полноте, но это было плодом исполнения благословения, а нравственное состояние тех, кто принимал в этом участие, намного меньше является результатом глубоких упражнений сердца и близкого общения с Богом, которое является их следствием; поэтому это было намного меньше связано с осознанным ожиданием Христа. Соломон наслаждался исполнением той славы, которую (в ее истинном осуществлении во Христе) Давид ожидал посредством веры; Соломон не поднимается к более высокому источнику, чем вера Давида и проистекающая из этого ответственность народа. Храм является сценой этого. Давид поднимается выше. Он схватывает намерение Бога касательно места царства Сущего и в то же время, когда этого требует вера, он становится, насколько это возможно, царственным священником и, следовательно, восходит до самого Бога, который является источником этого священства. Наученный Богом, Давид понял избрание Сиона, центра царственной славы Христа, и в этом смысле его нравственное положение, когда он танцевал перед ковчегом, как безвестный человек и к своему стыду в глазах мира, было, как мне кажется, гораздо выше, чем нравственное положение Соломона на его медном амвоне.

Ковчег также символизирует восстановление власти Бога среди Его народа посредством этой нравственной связи; однако это восстановление происходит посредством того, что прообразно изображает победу и энергию Христа, одерживающего верх над своими врагами, как это будет иметь место, а не просто в наслаждении славой.

Давид — прообраз Христа как слуги-священника, левита

Весь этот период своей истории Давид (если не касаться его личного падения) в большей степени является прообразом Христа. Именно тогда, когда существуют трудности, прежде наступления царства мира, когда сила устранит все препятствия на пути полного наслаждения покоем, Он восстанавливает связь своего народа с Богом, благословляет и питает его подобно Мелхиседеку. Благословения проистекают из его личности перед лицом всего, что еще противостоит этому благословению, несмотря на все трудности. Положение, занимаемое Давидом, — это положение слуги, непосредственного слуги Бога посредством благодати. Он не священник на своем престоле [Зах. 6,13], он царь, сделавший себя священником, причем, когда еще он исполняет свое служение.

Самуил, как отданный Господу, был облачен в льняной ефод. Это было священнической одеждой, а он не был священником по порядку чинопреемственности Аарона. Он служил в скинии посредством благодати и Духа, как избранный и отделенный для Бога. Это место было правильным для него, но со стороны Бога оно было по благодати, когда мрачная ночь Ихавода (бесславия) уже грозила народу своей тьмой. Здесь именно царь, занимая это место, надевает льняной ефод, — не те одежды, которые Бог дал священникам для славы и благолепия, но те, которые характеризуют священника как прообраз личности Христа-священника^[7] и которые связаны с исполнением его основных функций^[8]; и он занимает скорее положение левита, то есть отделенного, чтобы служить перед ковчегом, перед Сущим. Основная идея, связанная с ефодом, заключается в том, что носящий его предстает перед Богом. Но даже принося просьбы, Мелхиседек скорее представляет себя народу, хотя он и находится перед Богом за народ как царь и священник на своем престоле.

Царь обеспечивает и сообщает благословения народу

После принесение своих жертв царь благословляет народ. Оставалось еще покорить филистимлян, сириян и другие народы, но связь народа с Богом была установлена и сохранена в безопасности царем на Сионе, хотя ковчег, на котором эта связь держалась, еще находился за завесой. Благословение было также обеспечено со стороны царя — того, кто соединил символ завета и избранного царя на месте, избранном Богом, и который был еще слугой для этого. Ефод не имел отношения к Мелхиседеку, но, прославляя Сущего, сохранившего народ, тот, кто носил ефод поддерживал, как священник, это благословение народа перед лицом Бога. Мелхола, которая в духе Саула, своего отца, мечтала только о мирской славе, не могла участвовать в этом. Уничижение перед Сущим было непостижимо для нее. Она не понимала и не вкушала Его славы или радости познания Его как единственного господина своего сердца. То, что относится к Саулу, не может иметь удела в царстве Давида, как не может и иметь сострадания к отверженному и презираемому. Короче говоря, перед нами царь, преданный Сущему и народу, обеспечивающий и сообщающий благословение народу; это еще не царь, которого прежде всего характеризует наслаждение утвержденным благословением, что является положением Соломона.

Слава Христа, представленная в Псалмах

Итак, первое из этих двух положений, как мне кажется, представляет Христа таким, каким Он всегда был в принципе и по праву, и в особенности таким, каким Он будет после уничтожения Антихриста и перед уничтожением тех Его врагов, которые все еще будут препятствовать установлению Его царства в мире (покое). Его народ, весь Израиль, объединится под Его властью. Жезл Его силы будет исходить из Сиона, и Он будет господствовать среди своих врагов (Пс. 110). Однако это еще не исполнение того, о чем говорится в Пс. 72 или в Зах. 6,12-13. Сравните также Пс. 2, в котором Христос представлен Сыном Бога, рожденным на земле, и в котором изложены Его всеобъемлющие права на обладание землей, проистекающие из этого, признанные Богом и возвещенные царям земли.

В Пс. 110 Христос представлен сидящим по правую руку Бога, ожидающим, пока Его враги будут положены в подножие Его ног.

В Пс. 8 Он Сын человека, и все подчинено Ему.

Давид как тот, кто благословляет свой собственный дом

Находясь под властью царя Соломона, весь Израиль радуется всем тем благам, которые Сущий даровал Соломону, также как и Давиду. Здесь же мы видим, что сам Давид, лично, обеспечивает тем, что необходимо для питания народу, раздавая каждому по «хорошей порции»^[9]. Давид возвращается благословить свой дом, ибо у него есть свой собственный дом, в который он возвращается, после того как благословил Израиль; это нечто более близкое ему, чем Израиль. Мелхола, как мы уже видели, не могла истинно принадлежать ему. Давид рад уничижиться перед Сущим, и он порицает Мелхолу. Каким ошеломляющим был ответ, который он дал ей!

Сравните Псалом 24 и Псалом 102. В первом из них Он признан Господом Саваофом, Царем славы, после того как победил своих врагов. Во втором — самим Создателем.