Первая Книга Хроник. Глава 15▼

Место, приготовленное для ковчега

Он строит себе домá в Иерусалиме и готовит место для ковчега Бога, устроив для него шатер.

Предостереженный бедой^[3], которую его небрежность навлекла на Озу в первый раз, когда он взялся перенести ковчег, Давид теперь собирает не только весь Израиль, но также левитов и сынов Аарона. Это дает повод описать весь порядок левитского служения, как он был установлен Давидом, и отношения между священничеством и царской властью, а именно то, что первое было подчинено второй, так как царь был помазанником Сущего, хотя служение в святилище принадлежало священству.

С радостью и песнями ковчег принесен на Сион

Как глава, Давид предписывает все и учреждает пение псалмов для служения Богу. Затем с помощью Бога, ковчег переносится из дома Овед-Едома (Аведдара) к шатру, приготовленному для него в Сионе, с жертвоприношениями Богу, который помогал левитам своей силой, с радостью и с песнями ликования. Сам Давид, одетый в одежду из виссона и в ефод, танцует и веселится перед ковчегом Сущего, Который восходил к своему месту покоя на Сионе. Это деяние — такое же непонятное для неверующей Мелхолы, как и поведение самого царя — имело очень большое значение. Оно отождествляло царскую власть на Сионе (то есть царскую власть Христа как освободителя в благодати) со знамением завета Сущего с Израилем, — знамением, установленным в благодати на Сионе, когда Израиль уже полностью пал под законом, и даже после того, как он отверг Бога как своего Царя.

Жертвенник и ковчег

Аароново священство не способно было поддерживать связь народа с их Богом, и, следовательно, внешний порядок потерпел крах. Жертвенник, на котором священники должны были приносить жертвы, находился в другом месте (в Гаваоне), а не перед шатром, в котором был ковчег. И ковчег, который был знамением завета и престола Сущего, был удален от жертвенника, при котором служили священники.

Завет Сущего связан с царской властью

Завет Сущего соединяется с царской властью, причем на Сионе, в месте, которое Он избрал для своего покоя. Давид сам в некоторой степени обретает характер Мелхиседека, но только в свидетельстве и в предзнаменование (16,1-3). В этих стихах священники не появляются.

Чтобы лучше постичь значение переноса ковчега на Сион, было бы неплохо рассмотреть Пс. 78,60-72 и Пс. 132, а также сравнить стих 8 последнего из названных псалмов с тем, что Моисей говорил во время скитаний Израиля по пустыне (Чис. 10,35.36). Интересно заметить, что каждая просьба в начале Пс. 132 с избытком исполнена в его конце.

Ковчег на Сионе и скиния в Гаваоне

Тот факт, что ковчег не был отнесен в скинию в Гаваон, также имел очень большое значение. Это означало полное осуждение всей системы, связанной с этой скинией. Та продолжала существовать так же, как и жертвенник, и священники приносили там жертвы, но ковчег завета Сущего был удален из нее. Царь своей властью определил, где его расположить, поместив его в другом месте. Со времени разрушения Силома этот суд продолжался как наказание, осуществляемое врагами, но теперь, когда Бог вмешивается посредством Давида и действует в силе, эта сила помещает видимый знак Его завета с Его народом в другом месте. Царская власть устанавливается в Иерусалиме, и знак завета Бога отнимается у скинии собрания, чтобы быть помещенным на горе Сион, в месте пребывания царской власти.

Когда народ должен был отправляться со своего места стоянки, Моисей говорил^[4]: «Восстань, Господи; и рассыплются враги Твои, и побегут от лица твоего ненавидящие Тебя!» Это имело место, когда ковчег шел перед ними, чтобы найти им место покоя. Когда он останавливался, Моисей говорил: «Возвратись, Господи, к тысячам и тьмам Израилевым!» (Чис. 10,35-36). Но когда Бог в какой-то степени давал покой Израилю, они не умели пользоваться им. Они взяли ковчег из его места, чтобы принести его в стан Израиля, когда потерпели поражение от своих врагов из-за своей неверности, но это не было тогда местом для ковчега. Ни то, ни другое из выражений Моисея не подходили к этому перенесению ковчега в стан. Ковчег был захвачен, и, как мы это видели в другом месте, Ихавод было произнесено над народом^[5]. Но верность Бога пребывает, и теперь, когда Он вмешался в благодати и в силе и когда престол утверждается как сосуд этой власти и этой благодати, дается другое слово: «Встань, Господи, чтобы войти в место покоя Твоего, — Ты и ковчег могущества Твоего» (Пс. 132,8). Израиль, стан и священники больше не являлись местом покоя для Бога.