Второе Послание Коринфянам. Глава 4▼

Христос, победитель смерти, делает нас победителями страха и страданий

Апостол возвращается к теме своего служения в связи со своими страданиями, показывая, что учение о Христе, победителе смерти, когда оно действительно принято в сердце, делает нас победителями всякого страха смерти и всех страданий, связанных с земным сосудом, в котором носят это сокровище.

Павел провозглашает миру славную личность Христа, делая людей ответственными за подчинение этому прославленному Христу

Получив это служение праведности и Духа, основанием которого был прославленный Христос, созерцаемый открытым лицом, он не только использует великое дерзновение в речи, но его рвение не уменьшалось и его вера не была ослаблена трудностями. Более того, с мужеством, которое посредством благодати ему придавало это учение, он не скрывал ничего, не ослаблял ничего в этой славе; он не искажал учения, он представлял его во всей чистоте и яркости, в которой он получил его. Это было Слово Бога; каким он получил его, таким и они получили его от него, неизмененное Слово Бога; апостол таким вот образом рекомендовал себя, представлял себя совести каждого человека перед лицом Бога. Не все могли сказать это. Слава Господа Иисуса проповедовалась Павлом во всей чистоте и яркости, с которыми она была открыта ему. Поэтому, если благая весть, которую он возвещал, была сокрыта, то это было не так, как в случае с Моисеем; слава Господа не только была полностью явлена открытому лицу во Христе, она была также открыта без покрывала в чистой проповеди апостола. Это представляет собой связь, установленную между славой, совершившейся в личности Христа, как результатом дела искупления и служением, которое силой Святого Духа, осуществляясь через это орудие, избранное Господом, возвещало эту славу миру и делало людей ответственными за принятие истины, — ответственными за подчинение этому прославленному Христу, который провозгласил себя в благодати с небес Тем, кто исполнил праведность для грешника и пригласил его войти даром и наслаждаться любовью и благословением Бога.

Единственный способ прийти к Богу; свет славы Христа, сияющий в сердце, или слепота

И не было других способов прийти к Богу. Ввести какой-либо другой способ значило бы отстранить и объявить несовершенным и недостаточным то, что сделал Христос, и то, каким является Христос, и захотеть произвести что-то лучшее, чем Он. Но это невозможно, ибо то, что провозглашал апостол, было явлением славы Бога в личности Сына в связи с откровением о совершенной любви и об исполнении совершенной и божественной праведности, так что чистый свет был счастливым местопребыванием тех, кто вошел в него посредством того, что провозглашал апостол. Не могло быть чего-то большего, так как не было чего-то большего, чем Бог в полноте своей благодати и своего совершенства. И если это откровение было сокрыто, то оно было сокрыто для тех, кто являлся погибшим, чей рассудок был ослеплен богом мира сего, чтобы свет благовествования о славе Христа, который есть образ Бога, не воссиял в их сердцах.

Иногда это переводят «славное евангелие» вместо правильного перевода: «благовествование о славе Христа». Но мы увидели, что факт пребывания Христа во славе (в Его лице видна слава Бога) был особой темой предыдущей главы. А здесь апостол ссылается на это, как на то, что характеризует евангелие, которое он проповедовал. Это было доказательством того, что грех, взятый Христом, был полностью устранен, доказательством победы над смертью — того, что человек введен в присутствие Бога во славе согласно вечным намерениям любви Бога. К тому же это являлось полным показом божественной славы в человеке согласно благодати, которую Святой Дух изображает нам, чтобы преобразить нас по тому же образцу. Это являлось славным служением праведности и Духа, которое открывало человеку свободный доступ к Богу, даже в святое святых, в полной свободе [Евр. 10,19].

Сияние евангелия славы Христа — дело силы Бога в сердце; сокровище в глиняных сосудах

Когда Христос был так провозглашаем, то имело место либо радостное принятие благой вести, подчинение сердца евангелию, либо ослепление сатаной. Ибо Павел проповедовал не себя (что другие не преминули делать), а Христа Иисуса, Господа, и представлял себя тем, к кому он обращался, только как их слугу ради Христа. Так как в действительности (и это другой важный принцип, представленный здесь) сияние этого евангелия славы Христа является делом силы Бога — того самого Бога, который повелел своим словом свету мгновенно воссиять из тьмы. Бог озарил сердце апостола, чтобы просветить его познанием своей собственной славы в лице Иисуса Христа. Евангелие воссияло посредством божественного деяния, подобно тому как в начале одно слово заставило свет воссиять из тьмы. Сердце апостола было сосудом, светильником, в котором был зажжен этот свет, чтобы светить в мире перед глазами людей. То, что сверкало, являлось откровением славы, которая сияла в личности Христа и которая посредством силы Духа Бога действовала в сердце апостола, чтобы эта слава сияла пред миром посредством евангелия. Именно сила Бога действовала для этого сияния, причем таким же образом, как и тогда, когда словом был вызван свет: «Да будет свет! И стал свет». Но сокровище этого откровения славы было помещено в глиняные сосуды, чтобы сила, действующая в этом откровении, была бы силой одного Бога, а не силой орудий. Немощь орудия проявлялась во всевозможных испытующих обстоятельствах, которым Бог с этой целью (среди других целей) подвергал свидетельство. Тем не менее сила Бога проявлялась в этом более очевидно из-за того, что сосуды являли свою немощь в трудностях, которые встретились на их пути. Свидетельство воздавалось, дело совершалось, результат производился, даже когда человек был сломлен и чувствовал себя находящимся в безнадежном положении перед лицом противника, восставшего против истины.

Глиняный сосуд и Бог; смерть осуществлена, жизнь Иисуса явлена

Человек, страдающий от бедствий, — это было уделом сосуда — но не стесненный, ибо Бог был с этим сосудом. Человек, не имеющий возможности избавиться от бедствия — каким был этот сосуд — однако не без надежды, ибо Бог был с ним. Гонимый — каким был этот сосуд — но не оставленный, ибо Бог был с ним. Низвергаемый — каким был этот сосуд — но не уничтоженный, ибо Бог был с ним. Всегда носящий в теле мертвость^[2] Господа Иисуса (сделанный подобным Ему, чтобы человек как таковой был превращен в ничто), с тем чтобы жизнь Иисуса, которой не могла коснуться смерть, которая восторжествовала над смертью, открылась в его теле, смертном, каким оно было. Чем больше упразднялся природный человек, тем было более очевидно, что присутствовала сила, которая не от человека. Это являлось принципом, но он нравственно осуществлялся в сердце посредством веры. Как слуга Господа, Павел осуществил в своем сердце смерть всего, что являлось человеческой жизнью, чтобы сила могла быть исключительно от Бога через воскресшего Иисуса. И кроме того, Бог вынуждал его осуществлять это посредством обстоятельств, через которые он должен был проходить, ибо, как живущий в этом мире, он всегда был предаваем на смерть ради Иисуса, чтобы жизнь Иисуса могла быть явлена в его смертном теле. Таким образом, смерть действовала в апостоле; то, что было единственно от человека, от природы и природной жизни, исчезло, чтобы жизнь во Христе, раскрываясь в нем со стороны Бога и посредством Его силы, действовала в коринфянах посредством него. Какое служение! Какое полное испытание человеческого сердца, какое славное призвание для человека быть таким образом уподобленным Христу, быть сосудом силы Его безупречной жизни и через полное отречение от самого себя и даже от самой жизни быть нравственно подобным Иисусу! Какое положение по благодати! Какое соответствие Христу! И оно осуществляется таким путем, что оно проходит через сердце человека, чтобы достичь его (что действительно является сущностью самого христианства), и, конечно же, не силой человека, но силой Бога, являющей себя в человеческой немощи.

Свидетельство о Христе и страдание с Ним

Поэтому апостол мог использовать язык Духа Христа в Псалмах: «Я веровал и потому говорил». Другими словами: «Чего бы это ни стоило, несмотря ни на что, на всю опасность, на все сопротивление, я говорил для Бога, я высказал свое свидетельство. У меня было достаточно уверенности в Боге, чтобы свидетельствовать о Нем и о Его истине, какими бы ни были обстоятельства, даже если бы я умер, совершая это». Иначе говоря, апостол сказал: «Я поступал так, как сам Христос, потому что я знаю, что Тот, кто воскресил Его, сделает то же самое и в отношении меня, и представит меня вместе с вами пред своим лицом в той славе, в какой сейчас Христос пребывает на небесах, и ради моего свидетельства об этом я претерпел смерть подобно Ему». Здесь мы должны проводить четкое различие между страданиями Христа из-за праведности и из-за Его дела любви, и Его страданиями из-за греха. Разделить с Ним первые является нашей привилегией, а последние принадлежат лишь Ему одному.

Легкое временное страдание и вечная тяжесть славы

Апостол сказал: «И поставит пред Собою меня с вами» — ибо, добавляет он согласно сердцу и мыслям Христа по отношению к тем, кто принадлежит Ему: «Все ради вас, дабы благодать, изобилующая через многих, умножила благодарения к славе Бога». И поэтому он не позволяет себе унывать, но напротив, если внешний человек разрушался, то внутренний был обновляем изо дня в день. Ибо легкое страдание, которое существовало лишь кратковременно (именно так он оценивал страдания в сравнении со славой — это было ничем иным, как временным страданием этого бедного умирающего тела), производило для него вечную тяжесть [это слово есть в греч. и в англ. переводе 2Кор. 4,17] славы, которая превосходила все самые возвышенные выражения человеческой мысли и языка. И это обновление действительно происходило, и уныние не овладевало им, чтобы ни случалось, так как он смотрел не на видимое, которое временно, а смотрел на невидимое, которое вечно. Таким образом, сила божественной жизни со всеми ее результатами проявлялась в его душе посредством веры. Он знал исход всего со стороны Бога.