Откровение. Глава 1▼

Откровение, вверенное Иисусу Христу и возвещенное Иоанну; его пророческий характер

Это — откровение, принадлежащее Иисусу Христу: Бог дал его Ему, и Он возвещает его Иоанну. Хотя Он является Богом надо всем, благословенным во веки, здесь Христос рассматривается как Сын человека, как отвергнутый Мессия или Агнец, и таким образом Глава над всем. Тот факт, что это является откровением, вверенным Ему, имеет очень большое значение, потому что это сразу же делает его свидетельством Иисуса и словом Бога, сообщаемым Иисусом и данным Ему Богом. Это свидетельство Иисуса и слово Бога пришло как видение Иоанну, записавшему все, что он увидел. Все в этом откровении носит пророческий характер, это не Дух Бога, посланник Отца и благодати Сына собранию, рассматриваемому в присущем ему месте, — точнее, не вдохновенное сообщение, непосредственно обращенное к самому собранию, для него самого, находящегося в принадлежащем ему месте, — но это является пророческим откровением Иоанну касательно собрания, находящегося в этом мире, и касательно самого мира.

Отвержение и смещение собрания на земле; должна быть установлена другая система; семь существовавших в то время церквей, представляющих историю христианства в следующих друг за другом фазах

Поскольку собрание уже находилось в упадке и светильник был близок к тому, чтобы быть сдвинутым, какой бы ни была отсрочка благодати, время было близко и отвержение собрания на земле должно быть взято за исходную точку. Приближалось установление другой системы. Поэтому апостол повернулся к собраниям спиной, а не лицом. Мысль Духа обращена к овладению Христом царством. Тем не менее Христос еще находился посреди собраний, но как Сын человека — характер, в котором Он судит и наследует мир. Апостол оборачивается и видит Его, но так как он должен был описать то, как Христос будет действовать в грядущем суде над миром, ему необходимо было, наряду с этим, упомянуть «то, что есть». Представляя это в семи современных ему собраниях, не было никакой необходимости упоминать время; это оставляло окончательные результаты как бы при дверях, потому что они были в последние дни; однако это предоставляло возможность, если имела место отсрочка, дать в этих собраниях полную нравственную картину целостной истории собрания. В этом я вижу лишь мудрость Духа и характер служения Иоанна, выраженный словами Господа: «Если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду».

Таким образом, я ни на минуту не могу усомниться в том, что (в то время как является очевидным, что эти письма к собраниям имеют универсальное применение к каждому, кто имеет уши, чтобы слышать, это не обращение к общей совести собрания) эти семь собраний представляют историю христианства — Собрания, рассматриваемого под ответственностью человека. Доказательством этому является в первую очередь тот факт, что суд над миром наступает непосредственно после этих посланий (в то время как собрания — это «то, что есть»), затем — характер представленных событий, начиная с оставления собранием первой любви и заканчивая призывом твердо держать [то, что имеешь] до прихода Христа, потом — окончательное отвержение, извержение из Его уст. Выбор числа «семь», который, однако, не может означать полноту, потому что описанные состояния были различными; намек на пришествие Христа; упоминание в послании к Филадельфийскому собранию великой скорби, которая должна прийти на всю землю; ясно представленный объект предупреждения собрания, а именно приход Христа, при этом мир становился тогда сценой суда, — все это позволяет без сомнений сделать вывод, что эти семь церквей представляют собой следующие друг за другом фазы истории исповедующей Церкви, хотя и не обязательно сменяя друг друга (четвертая продолжается до конца, так же как три следующие фазы, начинающиеся позже и продолжающиеся до конца параллельно с ней)^[5].

Сам Бог явлен как Управляющий миром; Его нынешнее абсолютное существование, Его прошлая и будущая благость; Иисус Христос, Человек, Его нынешнее верное свидетельство о Его прошлом воскресении и Его будущем величии

Но, хотя о собрании говорится таким образом, сам Бог явлен здесь (гл. 1,4.5) как Управитель мира, даже когда представлено обращение к собранию; при этом Христос как человек подчинен Ему с этой целью, а Святой Дух упоминается как непосредственный представитель силы в семикратном совершенстве, согласно которому она осуществляется. Это не Отец и Сын, а Бог, который есть и который, однако, охватывает в своем Существе прошлое и будущее, который никогда не противоречит самому себе, исполняя во времени все то, что Он сам возвестил в прошлом. Форма выражения здесь очень специфична: «Тот, который есть, и который был, и который грядет». Здесь представлена не просто абстрактная идея о Сущем, который был, есть и грядет. Сначала Бог представлен в своем нынешнем абсолютном существовании: «от Него, который есть» — «Я есмь», сам Бог; а затем, чтобы связать Его с предыдущими деяниями (не с нынешними отношениями), Иоанн провозглашает, что Он Тот, который был (открыл себя в прежние века земле или людям — Аврааму и Моисею), и в то же время Он Тот, «который грядет^[6]» для совершения всего того, что было открыто Им самим и посредством Его самого. Иисус Христос (о котором говорится в последнюю очередь — как Человек в непосредственной связи со свидетельством Бога на земле и управлением землей) представлен как верный свидетель Бога — таким, каким Он был лично на земле; как воскресший из мертвых (но не затрагивается ни Его вознесение, ни Его господство как Главы собрания), принимающий все в этом характере, не по плоти; и, наконец, в управлении, еще не осуществленном, как Князь царей земли.

Святые выражают свое осознание того, что Он сделал для них

Затем святые выражают (стихи 5, 6) свое осознание того, что Он сделал для них, однако это связано с царством, а не с отношениями тела или невесты с Христом, как и не с их собственной небесной радостью, а с тем, что является наиболее возвышенным, что касается дарованных им славы и положения. Это является неизбежным следствием осознания близких и благословенных отношений. Какой бы ни была слава Того, с кем мы находимся в отношениях, именно то, чем Он является для меня, моя собственная близость к Нему, приходит мне на мысль, когда провозглашается Его слава. Если генерал с триумфом входит в город, то чувства ребенка или жены выразятся в следующих словах: «Это мой отец» или: «Это мой муж». Здесь чувство, хотя носит такой же характер, все же более бескорыстно. «Ему, возлюбившему нас и омывшему нас от грехов наших кровью Своею». Прославляется именно Его любовь к нам, хотя здесь и присутствует личностное чувство, выраженное словом «нас». Святые знают, что Он сделал для них и, более того, какими Он сделал их. Его любовь совершенна. Царь и Священник являются здесь Его высочайшими званиями: одно — чтобы быть наиболее близко к Богу в силе здесь внизу, другое — чтобы приближаться к Нему в вышних. Он сделал нас царями и священниками Богу и своему Отцу — слава Ему! Таковы мысли святых, когда говорят о Нем. Он возлюбил нас, очистил нас и дал нам место рядом с собой. Это струится из сердец святых, как только звучит Его имя. Это ответ сердца, когда провозглашается Его имя, прежде чем имеет место какое-либо сообщение. Не говорится, что Он это сделал, это святые провозглашают то, что они сами осознают^[7].

Христос является в мир для суда

Что касается других, то все должно быть сказано. И первое, что провозглашается, — это Его явление в мир. Мы не видим непосредственного сообщения собранию о том, что касается его самого, — это не является целью книги. Собрание, как мы уже увидели, осознает, кем Он является, без того чтобы ему было это возвещено. «Се грядет с облаками»; узрит Его всякое око, иудеи, которые пронзили Его, и все племена земли возрыдают из-за Него. Он является для суда.

Бог и Христос соединены в мыслях апостола, что характерно для Иоанна

Затем мы обнаруживаем то, что так поразительно у Иоанна, а именно, как Бог и Христос смешиваются в том, что он выражает. В стихе 8 нельзя сказать, о ком идет речь. Это Христос, однако это Христос Сущий, Всемогущий, который есть, и который был, и который грядет, первый и последний (ср. Откр. 22,12.13).

Полный круг положений от дней Иоанна до конца; практическое положение Иоанна, ожидание царства; характерное имя, относящееся ко всему его служению

Таким образом, мы видим святых этих дней; явление Христа для суда; Он Бог, первый и последний, Альфа и Омега; полный круг положений от дней Иоанна до конца. Практическое положение, которое Иоанн занимает вместе со всеми святыми, — это иметь участие в «царстве и терпении Иисуса Христа». Он принадлежит царству, но должен ждать, в то время как Христос ждет, пока Его враги будут положены в подножие Ему. Характерное имя, данное свидетельству, относится ко всему его служению, так же как к пророчеству — Слово Бога и свидетельство Иисуса; только можно было бы подумать, что пророчество не являлось свидетельством Иисуса, так как оно не было обращено к собранию его Главой и не касалось самого собрания, но Дух пророчества — это свидетельство Иисуса.

Пути Бога скрыты за кулисами, но именно Он приводит все в движение на этой сцене

Таково введение этой книги. Сейчас мы приступаем к изучению собственно ее содержания. Иоанн был в Духе в день Господень. Именно о его положении и привилегии как христианина говорится здесь, а не о пророческом периоде, в который Дух вводит его^[8]. В день воскресения — его собственное положение, — в день, когда собираются христиане, апостол, удаленный от общества христиан, все-таки наслаждается, хотя и в одиночестве, силой Святого Духа, которая особым образом возвышала его душу. Бог, таким образом, использует это (позволив, чтобы с этой целью Иоанн был изгнан) для тех сообщений, которые Он не мог передать обычным образом собранию для его назидания. Император-гонитель меньше всего думал о том, что он дал нам, изгнав апостола; не больше, чем Август в своих политических планах, когда он повелел сделать перепись в своей империи, знал, обязывая бедного плотника с женой идти в Вифлеем, о том, что там мог родиться Христос. Иудеи, которые в безжалостном почтении к своим суевериям или к своим постановлениям просили, чтобы были перебиты ноги у разбойника на кресте, и римские воины, осуществившие это, не знали, что они отправляют на небеса этого сотоварища Христа. Бог и Его пути скрыты за кулисами, но именно Он приводит все в движение на этой сцене. Мы должны усвоить этот урок и позволить Ему действовать, не придавая большого значения суетным действиям людей, они лишь исполняют намерения Бога. Все прочее погибнет и исчезнет, мы должны лишь спокойно исполнять Его волю.

Сын человека посреди сосудов Божьего света на земле; нравственные фазы собрания начиная с первого проявления упадка и заканчивая его полным отвержением

Иоанн слышит позади себя, на земле, тот же самый голос, который впоследствии позовет его взойти на небеса, голос Сына человека. Он привлекает к себе его внимание своей мощью, и, обернувшись на голос, как когда-то Моисей повернулся, чтобы рассмотреть куст [Исх. 3,3], Иоанн видит не образ присутствия Бога в Израиле [Исх. 3,2], но сосуды света Бога на земле как полное содержание всего этого свидетельства в сжатом виде, а посреди светильников — Христа как Сына человека. Таким образом, Бог дает нам в Откровении всю историю мира или того, что от Бога в этом мире, начиная с первого проявления упадка и заканчивая новыми небесами и новой землей. Но Бог не мог оставить без внимания нынешнее ожидание Христа или оправдать собрание в его легкомысленной и греховной мысли: «Мой Господь медлит со своим приходом» [Лук. 12,45]. Вот почему, как уже отмечалось, эта история, и особенно история собрания, представлена в таком виде, что время вовсе не принимается во внимание. Последовательные нравственные фазы церкви показаны с помощью описания состояний существующих собраний, выбранных для этой цели, начиная с первого проявления упадка и заканчивая окончательным отвержением. Когда речь идет об этих собраниях, в поле зрения находится общий принцип ответственности; при этом собрание рассматривается не как неизменно благословенное тело Христа, но как то, что может быть отвергнуто на земле, ибо несомненно то, что это может произойти с поместным собранием и внешним видимым собранием.

Семь собраний показаны как отдельные светильники в их свидетельстве в мире

Мы видим эти собрания как светильники или отдельные носители света, то есть в их месте служения или, лучше сказать, в положении свидетельства в мире. Они представлены в присущем им характере, то есть, будучи от Бога, помещенные Им в этом мире, они золотые. Он может удалить их [Откр. 2,5], если их свет будет тусклым или если их свет, их свидетельство для Бога не будет истинным; но то, что удалено, было основано на божественной праведности и первоначально учреждено рукой Бога.

Характер Того, кто ходит посреди светильников

Но Дух прежде всего рассматривает характер Того, кто ходит посреди семи золотых светильников. В первую очередь, прежде чем показать, что Он собой представлял, Дух показывает нам Его нынешнее положение. «Я увидел подобного Сыну человека». Мы не видим Его здесь как Голову одного Тела или как небесного Ходатая; не видим мы Его, конечно, и как Христа (что является иудейским характером Господа). Можно заметить, что это точно те же характеры Христа, которые опущены и в первой главе Евангелия по Иоанну. Иоанн видит здесь Его в характере имеющем самый широкий охват, в котором Он поставлен над всеми делами рук Бога и наследником всех обетований и намерений Бога относительно человека согласно божественной праведности. Он не представлен как Сын человека в своем служении. Его одежда спускается до Его пят, и Он опоясан по своей груди поясом божественной праведности. Таков Его характер.

Качества Сына человека как божественного Судьи

Затем нам представлены Его качества или атрибуты. Во-первых, Он Ветхий днями. Эта же истина видна и в главе 7 книги Даниила. Сын человека подведен к Ветхому днями, но дальше в этой же главе именно Ветхий днями приходит (стих 22). Сын человека является Сущим. Это обстоятельство характеризует все свидетельство. В 1Тим. 6,15 Царь царей и Господь господствующих являет Его, но когда Христос является, именно Он и есть Царь царей и Господь господствующих (Откр. 19,16). Однако в этой славе Он имеет атрибуты суда: «Очи Его как пламя огня», — то, что пронизывает все и исследует все, но, кроме того, огонь всегда является символом суда. Этот характер указывает на то, что подвергнуто исследованию и обнажено. «Ноги Его подобны блестящей меди» — это указывает на твердость суда, встречающего грех, ибо медь означает праведность, которая рассматривается не как праведность присущая в Боге, когда приближаются к Нему, но в ее действии по отношению к человеку, в его ответственности как человека. Крышка ковчега была золотой [Исх. 25,17], а жертвенник для приношений и умывальник — медными [Исх. 27,2; 30,18], но там мы видим жертвенник, то есть то, что связано с грехом, жертвой для человека, хотя там был огонь, в то время как здесь нам представлена раскаленная печь суда. Голос, «как голос вод многих» является символом силы и величия.

Верховная власть Господа

Далее мы видим в Его личности верховную власть. Он держит в своей правой руке — в своей власти — все, что представляло собой подчиненную власть касательно света и порядка, о котором здесь говорится в отношении собрания. Он обладает силой суда посредством слова и верховной властью — представленной солнцем — во всей полноте ее наивысшего характера. Таким образом, мы видим Его в личной славе как Сущего, Его атрибуты как Божественного Судьи и Его наивысшее положение.

Искупитель, обеспечивший благословение святых, провозглашающий себя Первым и Последним, самим Сущим, Избавителем

Но не в меньшей степени Он был Искупителем — Тем, кто в своей благодати обеспечил благословение принадлежащих Ему. Иоанн (как это всегда происходит в пророческих видениях Сущего, ибо здесь это не Дух усыновления) падает к Его стопам как мертвый. Так же происходит и с Даниилом (глава 10) и с Исаией в духе (глава 6); но сила Господа поддерживает святого, она не уничтожает его. Он кладет на Иоанна свою правую руку и провозглашает, что Он есть первый и последний, сам Сущий, но к тому же Тот, кто в своей любви отдал свою жизнь и имеет абсолютную власть над смертью и адом, — Тот, кто избавляет от них, а не подчиняет им. Он воскрес, Он вышел из смерти и ада и имеет ключи — полную власть над ними, божественную власть, чтобы защитить от них. Он, который умер и воскрес, и теперь, даже как человек, жив вовеки, действует так не просто в силе божественной жизни в человеке, но в силе победы над всем, чему человек был подчинен из-за греха и немощи.

То, что Иоанн увидел и должен был написать; «то, что есть», нынешнее, состояние собрания; «то, что будет после» этого, когда история собрания завершится

Такое положение Он занимает здесь по отношению к своему слуге Иоанну и по отношению к собраниям соответственно. Мы увидим, что состояние последних собраний являет другой характер, известный только открытому оку веры. Но изображенное в главе 1 — это то, что Иоанн увидел и что он должен был описать. Затем, что касается пророческих фактов, он должен был описать то, что было, то есть состояния этих различных собраний, которые исторически представляли различные состояния Церкви, — то есть историю; потом он должен был описать также то, что должно произойти после них (то есть, когда история Церкви на земле завершится). Следовательно, вся история Церкви для Духа — это настоящее время: «то, что есть». Будущее — это то, что наступит потом, пути Бога с миром. Несмотря на то, что это оставляло пришествие Господа или подготовительные пророческие события в качестве объекта ближайшего ожидания, тем не менее этот период, если было промедление (и оно должно было быть), оставался неопределенным и это ожидание, хотя и затянувшееся, все еще остается нынешним ожиданием.

Личная слава Христа; относительный характер или место, которое Он позднее принимает

Мы можем заметить, что нам здесь представлена личная слава Христа и в то же время Его положение относительно собраний. Он лично не открывается как Сын человека, то есть как занимающий место Сына человека: мы лишь видим, что Тот, кто является Ветхим днями, представлен нам таким образом, чтобы дать нам понять, что это был тот, кто занимал это место, — был Сыном человека [ст. 14]. Позднее в Откровении Он представлен не в своем личном, внутренне присущем Ему характере, но в некотором относительном характере или положении. Однако когда говорится о будущем, мы видим нечто аналогичное тому, что представлено здесь. По отношению к миру Он предстает как Агнец, которого мир отверг, но который имеет на него право искупления [5,6]. Там Он показан с семью рогами и семью глазами, символизирующими Его власть над миром, так же как здесь Он представлен как Сын человека, с семью звездами в своей правой руке. Вот то, что увидел Иоанн.

«То, что есть»; звезды в правой руке Христа

А сейчас мы переходим к тому, «что есть». В руке у Христа — звезды [2,1], сначала Он говорит о них, Он ходит посреди собраний. Последние — это светильники или носители света; они представляют собой собрания (или собрание), поставленные в данное положение и рассматриваемые как таковые перед Богом; Он видит не то, какими стали люди, а то, чем является собрание в Его глазах; так же как Израиль был Его народом, какими бы ни стали израильтяне. Звезды — это то, что рассматривается Христом как обязанное давать свет и как имеющее авторитет, то, что Он считает ответственным за это перед Ним. В определенном смысле, это все те, кто составляет собрание; и именно так это слово часто используется в этих письмах к собраниям; но в особенности это те, кто находится в положении ответственности вследствие своей связи с Ним, — «семь звезд, которые в Его правой руке». Они должны сиять, оказывать влияние и представлять Его (каждая на своем месте) в продолжение ночи. То, что духовенство постепенно заняло это место и в этом смысле ответственно в нем, — совершенно верно; но это их дело отвечать за себя перед Господом. Дух же по-другому представляет здесь это. Духовенство присваивает это положение как почести — они получают его как ответственность. Если некоторые из них и называются «ангелами», то это является, несомненно, именно этим присвоением, и название, которое они приняли, взято из этого отрывка. Кроме того, нельзя подвергнуть сомнению, что начальствующие, старейшие или подобные лица, занимали место особой ответственности, предполагая, что они действительно являлись таковыми. В главе 20 Деяний [ст. 2] они рассматриваются именно так, однако здесь Дух не признает их таковыми. Христос не обращается ни к старейшим, ни к епископам в современном значении этого слова, потому что последние в действительности тогда не существовали. В Его обращениях к собраниям не содержится мысль о епархии [область, находящаяся в ведении епископа]^[9]. В Писании не говорится о старейших как о властях — старейших всегда было несколько, и слово «ангел» не может быть применено к человеческим структурам, которые существовали тогда.

Ангел как мистический представитель того, кто сейчас не виден, представляет общую и нравственную ответственность собрания

Кто же тогда этот ангел? Строго говоря, это не символ. Звезда — это символ, и она здесь показана в руке Христа. Ангел — это мистический представитель кого-то, кто сейчас не виден. Именно так это слово всегда используется, когда речь не идет о реальном небесном или земном посланнике. Мы видим это в выражениях: Ангел Сущего, их ангелы (когда речь идет о маленьких детях [Матф. 18,10]), ангел Петра [Деян. 12,15]. Исходя из своего положения, старейшие могли обладать этой ответственностью; но ангел представляет собрание и главным образом тех, кто (вследствие их близости с Ним и их общения с Ним или по причине их ответственности являться таковыми посредством действия Духа в них при исполнении Его служения) находится перед взором Христа, когда Он рассматривает состояние собрания. Ответственность, безусловно, несет все собрание, и поэтому, когда недостаток верности характеризует его состояние, светильник сдвигается; однако Христос находится в близких отношениях с теми, о ком мы говорим, — серьезная мысль для всех тех, кому дорого благо собрания.

То, как отождествляются ангелы и собрания

То, как отождествляются ангелы и собрания, и некоторые отличия в степени или способе этого требует более детального рассмотрения. То, что в обращениях к ангелу Господь говорит к собраниям в их общей ответственности, — очевидно, ибо сказано: «Что Дух говорит церквам». Это не частное сообщение, сделанное кому-то, кто обладает властью, для его наставления, как это было, когда Павел обращался, например, к Титу или Тимофею; но именно к собраниям обращается Дух, то есть ангел представляет их ответственность. Это ясно видно из следующих мест: «Диавол будет ввергать из среды вас в темницу»; «Не бойся ничего, что тебе надобно будет претерпеть»; «Но имею немного против тебя, потому что есть у тебя там...»; «Среди вас умерщвлен верный свидетель Мой Антипа». Затем: «Сказываю вам, остатку, находящемуся в Фиатире» (ибо эти слова надо читать именно так). Однако проводится различие между ангелом и собранием или светильником: «Сдвину светильник твой с места его»; «...ты позволяешь женщине Иезавели».

Однако в последних трех обращениях не проводится это различие между ангелом и собранием. Послание обращено только к ангелу. Также Сардису сказано лишь, что Христос имеет семь звезд, а не что Он держит их в правой руке, как это сказано Ефесу. Смирне и Филадельфии не высказан никакой суд: их верность была испытана и Христос утешает их. Относительно судов или, скорее, угроз, звучащих в качестве предупреждений, можно сказать следующее: в случае Ефеса, который представляет общий факт первого упадка, ангелу дано предупреждение, что если он не покается, то светильник будет устранен. Это собрание не покаялось — мы знаем это из Писания и из истории, а также когда рассматриваем семь собраний как исторически последовательные фазы церкви. В Пергаме и Фиатире те, кто творит зло, подвергаются особому суду: в Фиатире, например, ужасные суды обрушиваются на Иезавель и на тех, кто с ней связан; у нее было время покаяться, и она не покаялась; но здесь изменение всего этого ожидается в пришествие Господа. Все это говорит о том, что ангелы являются представителями собраний, — нравственно таковыми; предостережение Христа обращено к тем, кому Он доверил это положение (это, как можно легко понять, относится ко всем, чье сердце наполнено интересами собрания); но, более того, мы видим, что ангел отождествляется с собранием, когда речь идет обо всех тех, кто его составляет; при этом отдельным группам виновных объявляется особый суд.