Послание Галатам. Глава 4
Относительное положение иудея до пришествия Христа и положение верующего, иудея или язычника, когда Христос уже явлен
Следовательно, здесь ясно представлены относительное положение иудея (даже если он был благочестив) до пришествия Христа и положение верующего, иудея или язычника, когда Христос уже был явлен, и в начале главы 4 апостол продолжает показывать различие между двумя этими положениями. Он сравнивает верующего до пришествия Христа с несовершеннолетним ребенком, у которого нет непосредственных отношений со своим отцом, чтобы тот сообщал ему свои мысли, но он получает от своего отца повеления, которые тот не объясняет ему, подобно как их бы получал слуга. Он подчинен учителям и управителям до времени, назначенного отцом. Таким образом, иудеи, хотя и являлись наследниками обетования, не находились в связи с Отцом и Его советами во Христе, но пребывали под опекой принципов, свойственных для системы настоящего века (мира), который является не чем иным, как порочным и падшим творением. Их хождение в этой системе было предписано Богом, но не выходило за ее пределы. Мы говорим о системе, под руководством которой они находились, какой бы божественный свет они ни получали время от времени, чтобы им были раскрыты небеса, чтобы они были ободрены в надежде, — в то же время это делало систему, под управление которой они были помещены, еще темнее. Следовательно, под законом иудеи, хотя и являлись наследниками, все еще находились в рабстве. Но когда время исполнилось и созрело для этого, Бог послал своего Сына — деяние, исходящее из Его суверенной благости для осуществления Его извечных намерений и для проявления всего Его характера. Бог послал — именно Он действовал. Закон же требовал, чтобы действовал человек, и он показывал, что человек был совершенно противоположным тому, чем он должен был быть согласно закону. И Сын Бога пришел от Бога. Он не требует ничего. Он явлен в мире в связях с людьми с двух сторон: как человек, родившийся от женщины, и как человек под законом.
Христос явлен в мире как рожденный женщиной; человек под законом; Его искупление и его действенность; сыны и наследники
Если грех и смерть вошли через женщину, то Христос вошел в мир тоже через женщину. Если через закон человек находится под осуждением, то и Христос ставит себя под закон. Касательно обеих этих сторон, Он занимает место, в котором находился человек; Он занимает его в благодати без греха, но с ответственностью, которая соответствует этому, — ответственностью, которой только Он мог удовлетворить. Но все же цель Его миссии шла гораздо дальше, чем проявление в Его личности человека, имеющего познание добра и зла, но который в то же время был без греха посреди зла. Он пришел, чтобы искупить тех, кто находился под законом, чтобы верующие (кто бы они ни были) могли получить усыновление. То, что верующие из язычников были допущены разделить усыновление, было доказано тем, что был послан Дух, который производит в них возглас: «Авва, Отче!» Именно потому что они являются сыновьями, Бог послал Духа Сына своего в их сердца, так же как и в сердца иудеев, не делая различия. Язычник, чужой для дома, и иудей, который до совершеннолетия не отличался от слуги, каждый обрел положение сына в непосредственных отношениях с Отцом (отношения, силой и свидетелем которых являлся Святой Дух) вследствие искупления, совершенного ради них Сыном; иудей под законом нуждался в нем так же, как и язычник, пребывающий в своих грехах. И его действенность была таковой, что верующий не был уже рабом, а был сыном, и если он был сыном, то также и наследником Бога через Христа. До этого язычники находились в рабстве, не у закона, а у того, что по своей природе не являлось Богом. Они не знали Бога и были рабами всего, что похвалялось именем Бога, чтобы ослеплять сердце человека, отчужденного от того, кто являлся истинным Богом, и от Его познания.
Желающие снова вернуться в рабство
Но что же теперь делали эти язычники, став христианами? Они хотели вновь стать рабами этих немощных начал [стихий, составных элементов], мирских и плотских, которым они прежде уже подчинялись; это те вещи, из которых плотской человек мог создать свою религию без единой нравственной или духовной мысли и которые превращали полагающуюся Богу славу во внешние религиозные предписания, которые неверующий и не знающий Бога язычник мог назвать своей религией и хвалиться ею.
Истинная ценность прообразов того, суть чего во Христе; оставление теней
Как прообразы, которые Бог использовал, чтобы наперед засвидетельствовать о реальных вещах, которые имеют место во Христе, они имели свою истинную ценность. Бог знал, как согласовать использование этих прообразов, которые полезны для веры, с религиозной системой, которая испытывала человека во плоти и давала ответ на вопрос, мог ли человек, со всевозможной помощью, устоять перед Богом и служить Ему. Но возвращаться к этим постановлениям, созданным для человека во плоти, теперь, когда Бог показал человеческую неспособность стать праведным пред Ним, когда открыто значение этих теней, — значит возвращаться к положению человека во плоти и занять это положение без повеления Бога, которое бы одобряло это. Это значило возвращаться на основание идолопоклонства, иначе говоря к плотской религии, созданной человеком без каких-либо полномочий от Бога, которая никак не приводила человека в связь с Ним. Ибо вещи, сделанные во плоти, конечно же, не имели такого результата. «Наблюдаете дни, месяцы, времена и годы». Это делали язычники в своей человеческой религии. Иудаизм был человеческой религией, предписанной Богом, но возврат к этому, когда установления Бога утратили свою силу, был ничем иным, как возвратом к язычеству, из которого они были призваны, чтобы участвовать с Христом в небесном.
Обрядность после креста; любовь и забота апостола о тех, кому он принес евангелие
Пожалуй, нет ничего более поразительного, чем это утверждение о том, чем является обрядность после креста. Это просто язычество, возвращение к человеческой религии, когда Бог полностью явлен: «Боюсь за вас, — говорит апостол, — не напрасно ли я трудился у вас». Но галаты упрекали апостола в том, что он не является верным иудеем в соответствии с законом, так как он освободился от его власти. «Будьте как я, — говорит он, — потому что и я, как вы» (а именно свободны от закона). Говоря, что я такой, вы ничем меня не обидели. О если бы вы были такими же как я! И затем он напоминает о своем жале в плоти. Это была какая-то деталь, делавшая его презренным в его служении. Несмотря на это, они приняли его как ангела Бога, как Иисуса Христа. Что же сталось с этим блаженством? Стал ли он их врагом, потому что сказал им истину? Рвение было хорошим, но если бы оно имело целью добро, они бы стойко пребывали в своем рвении, а не только сохраняли бы его, пока он был с ними. Эти новые учителя очень ревностно старались, чтобы галаты стали их сторонниками, чтобы отстранить их от апостола и привлечь к себе. И он вновь терпел муки, подобные родовым мукам, чтобы Христос как бы заново отобразился в их сердцах, — трогательное свидетельство силы его христианской любви. По своему характеру это была божественная любовь, она не была ослаблена разочарованием из-за неблагодарности, потому что ее источником не являлась привлекательность ее объектов. Моисей сказал: «Разве я носил во чреве весь народ сей, чтобы мне носить его на руках моих?» (Числ. 11,12). Павел готов испытать с ними родовые муки во второй раз.
Две системы: закон и благодать; Агарь и Сарра, рабство и свобода, вышний Иерусалим и земной
Он не знает, что и сказать. Он хотел бы быть у них, чтобы он мог, видя их, приспособить свои слова к их положению, ибо они действительно утратили христианское основание. Апостол спрашивает их (поскольку они желали быть под законом), не хотят ли они послушать закон? В нем они могли видеть две системы, в образе Агари и Сарры — образ закона, рождающего в рабство, и образ благодати, рождающей в свободу, и не только это, но и абсолютное лишение наследства ребенка, рожденного в рабстве. Нельзя соединить эти две системы, одна исключает другую. Сын рабыни был рожден по плоти, а сын свободной — по обетованию. Ибо закон и завет Синая были связаны с человеком во плоти. Принципом отношений человека с Богом по закону (если такие отношения были возможны) был принцип отношений, созданных между человеком во плоти и праведным Богом. Что касается человека, то закон и постановления были лишь рабством. Они были направлены на то, чтобы обуздать волю, не изменяя ее. И очень важно понимать, что человек под законом — это человек во плоти. Родившись заново [свыше], умерев и воскреснув, он больше не находится под законом, который имеет власть над человеком, только как над живущим на земле [Рим. 7,1]. В стихе 26 следует читать: «А вышний Иерусалим ... матерь нам», а не: «...матерь всем нам». Он противопоставляется Иерусалиму на земле, принцип которого соответствовал Синаю. И заметьте, что апостол здесь говорит не о нарушении закона, а о его принципе. Сам закон ставит человека в положение рабства: он возлагается на человека во плоти, который противится ему. Из-за самого факта, что он имел свою волю, закон и эта воля находятся в противоречии. Своеволие — это не послушание.
Дети Иерусалима сейчас; дети обетования
Стих 27 для некоторых представляет трудность, потому что обычно приходят в замешательство, связывая его с Агарью и Саррой. Но это отдельная мысль, связанная с рассуждениями о вышнем Иерусалиме. Этот стих является цитатой из главы 54 пророка Исаии, которая возвеличивает радость и славу земного Иерусалима в начале тысячелетнего царства. Апостол цитирует ее, чтобы показать, что Иерусалим [в англ. и греч. Иерусалим женского рода] имел больше детей в то время, когда был оставлен, чем когда имел мужа. В тысячелетнем царстве Сущий, Господь, будет мужем Иерусалима. Он был им до того, как отверг народ. В настоящее время Иерусалим оставлен, он не рождает. Тем не менее у него детей больше, чем прежде, во время замужества. Таковы удивительные пути Бога. Все христиане рассматриваются, когда земное снова занимает свое место, как дети Иерусалима, но Иерусалима без мужа и оставленного, так что галаты не должны были признавать его, как будто бы Бог еще его признавал. Сарра была не без мужа. Цитируемый отрывок из Исаии вводит совсем другую мысль: без мужа и оставленный (так что, собственно говоря, он совсем не имел детей), Иерусалим сейчас имеет больше детей, чем в лучшие свои дни, когда Сущий являлся мужем Иерусалима. Ибо, что касается обетования, евангелие исходило от Иерусалима. Собрание не от обетования. Оно находилось в намерении, сокрытом Богом, о котором обетования никогда не говорили. Его положение более высокое, но в этом месте наставления апостола на такие высоты не поднимаются. Но мы, христиане, также являемся детьми обетования, а не плоти. Дети Израиля по плоти не имели других притязаний, кроме как быть детьми Авраама по плоти, мы являемся детьми только посредством обетования. Слово Бога изгоняет дитя рабыни, рожденное по плоти, чтобы оно не могло наследовать с дитем обетования. Что касается нас, то мы дети обетования.