Послание Евреям. Глава 12▼

Практические увещания, проистекающие из преподанного учения в отношении опасностей; прохождение поприща, лежащего перед нами

Теперь послание переходит к практическим увещаниям, проистекающим из его учения в отношении специфических опасностей, угрожавших евреям-христианам, — учения, подходящего во всей его целостности к тому, чтобы вдохнуть в них мужество. Окруженные облаком свидетелей, подобных тем, которые упомянуты в главе 11, каждый из которых провозглашал преимущества жизни веры в обетования, которые еще не исполнились, они должны были почувствовать побуждение следовать по их стопам, с терпением пробегая дистанцию, лежащую перед ними [в рус. «проходить предлежащее поприще»], и, главное, поворачивать взор от каждой трудности^[38] к Иисусу, который прошел весь путь веры, поддерживаемый радостью, лежащей перед Ним [в англ. середина ст. 2 переведена следующим образом: «Иисуса, который ради лежащей перед Ним радости...»], и, достигнув цели, воссел во славе справа от Бога.

Пример Господа, как того, кто прошел весь путь веры

В этом отрывке Господь представлен не как Тот, кто одаряет верою, но как Тот, кто сам прошел весь путь веры. Другие прошли часть пути, преодолели некоторые трудности; послушание же и стойкость Господа подверглись всем возможным для человеческой природы испытаниям. Люди, враг, оставленность Богом — все было против Него. Ученики Его разбежались, когда Он был в опасности; Его близкий друг предал Его [Пс. 41,9]; Он искал, чтобы хоть кто-то оказал Ему сострадание, но не нашел никого [Пс. 69,20]. Отцы (о которых мы читали в предыдущей главе) уповали на Бога и были избавлены [Пс. 22,4], но что касается Иисуса, то Он был червем, а не человеком [Пс. 22,6], гортань Его засохла от вопля [Пс. 69,3]. Его любовь к нам и Его послушание своему Отцу преодолели все, Он одержал победу посредством покорности и воссел во славе, вознесенный соразмерно величию Его унижения и послушания, — единственное справедливое вознаграждение за то, что Он совершенным образом прославил Бога там, где грех обесславил Его. Радость и награда, которые нам предложены, никогда не являются побудительными причинами хождения веры — мы об этом хорошо знаем в отношении Христа, но это не менее верно и в отношении нас: они являются ободрением для тех, кто ходит в ней.

Итак, Иисус, достигший славы, причитающейся Ему, становится для нас примером в страданиях, через которые Он прошел на пути ее достижения, поэтому мы не должны ни терять мужества, ни утомляться. Однако мы не утратим наши жизни, подобно Ему, чтобы прославить Бога и послужить Ему. Замечателен способ, которым апостол предлагает им освобождаться от любой преграды, будь то грехи или трудности, как если бы им ничего не нужно было делать, лишь сбрасывать их, как бесполезный груз. И фактически, когда мы взираем на Иисуса, нет ничего более легкого, а когда мы не смотрим на Него, нет ничего более невозможного.

То, что должно быть сброшено; способ и сила это совершить

Есть две вещи, которые необходимо сбросить: всякое бремя [груз] и грех, который иначе опутает нам ноги (ибо он говорит о тех, кто пробегает дистанцию). Плоть, человеческое сердце, занято заботами и трудностями, и чем больше мы думаем о них, тем больше они отягощают нас. Сердце прельщается предметом своих похотей и не может освободиться от них. Приходится бороться с сердцем, которое любит что-то из того, против чего мы боремся; мы не отделяемся от этого в своих мыслях. Когда мы смотрим на Иисуса, действует новый человек; есть новый объект, снимающий груз и отделяющий нас от любого другого объекта посредством новой привязанности, которая имеет место в новой природе, и в самом Иисусе, на которого мы взираем, есть реальная сила, освобождающая нас.

Именно сбрасывая все полностью, легко освободиться от всякого груза — взирая на то, что заполняет сердце другими объектами и привлекает его в иную область, где новый объект и новая природа действуют согласно друг другу; и в этом объекте есть реальная сила, которая поглощает сердце и исключает все другие объекты, которые воздействуют единственно на ветхую природу. То, что кажется тяжелым грузом, легко сбрасывается. Обо всем судят в зависимости от того, как оно связано с целью, которой человек хочет достичь. Если я бегу в состязаниях и мечтаю только о призе, я, не задумываясь, выброшу мешок с золотом. Этот мешок является грузом [бременем]. Но необходимо взирать на Иисуса. В Нем и только в Нем мы сможем освободиться, легко и безоговорочно, от всех препятствий. Мы не можем бороться с грехом посредством плоти.

Испытания, которые необходимо терпеть; Божье наказание нельзя ни презирать, ни унывать от него; его цель

Но есть и другой вид испытаний, которые приходят извне: их невозможно сбросить, их необходимо терпеть. Как мы увидели, Христос прошел через эти испытания. Мы не оказываем сопротивление, подобно Ему, который скорее пролил бы свою кровь, чем проявил недостаток преданности и послушания. Бог же действует во всех этих испытаниях подобно отцу, Он наказывает нас. Они приходят, возможно, от руки врага, как в случае с Иовом, но рука и мудрость Бога присутствуют в них. Он наказывает тех, кого любит. Поэтому мы не должны ни презирать наказания, ни унывать, когда их переносим. Мы не должны презирать их, ибо Он не наказывает без повода, или причины (кроме того, ведь это Бог наказывает), и мы не должны унывать, ибо Он наказывает в любви.

Если мы отдадим свою жизнь за свидетельство о Господе и в сопротивлении греху, то борьба закончится, и это не наказание, но слава страдания с Христом. Смерть в этом случае будет отрицанием греха. Тот, кто умер, свободен от греха, пострадавший во плоти покончил с грехом. Но до этого момента плоть в практическом отношении (ибо мы имеем право почитать себя мертвыми) еще не уничтожена; и Бог знает, как объединить проявление верности нового человека, который страдает за Господа, с дисциплинированием [использованное здесь автором слово в англ. имеет оттенок наказания], посредством которого умерщвляется плоть. Например, жало в плоти Павла соединяло эти две вещи. Оно доставляло ему боль при осуществлении его служения, поскольку это жало было чем-то, что делало его презренным, когда он проповедовал (и это он терпел ради Господа), и в то же время держало его плоть в узде.

Намерения Бога в отношении святости; плоды упражнений души

Стих 9. Мы покоряемся нашим родителям по плоти, которые наказывают нас по своей собственной воле, тогда не гораздо ли более мы должны покориться Отцу духов^[39], который делает нас участниками своей святости! Обратите внимание здесь на благодать, к которой апостол взывает. Мы увидели, как сильно евреи нуждались в предостережении, — они были склонны ослабевать на пути веры. Чтобы воспрепятствовать этому ослабеванию, несомненно, не нужно было скупиться на слова предостережения, но при этом душу в достаточной мере необходимо привести в связь с благодатью. Только это одно может придать силы и мужества через упование на Бога.

Мы не пришли к горе Синай и к закону, который диктует нам свои требования, но пришли к Сиону, где Бог явил свою силу, восстановив Израиль посредством своей благодати в лице избранного царя, когда, что касается ответственности народа, все было полностью потеряно, все отношения с Богом на том основании стали невозможны, ибо ковчег был утрачен, не стало больше «места милости» [крышки ковчега], не было больше престола Бога среди народа. На Израиле было начертано: «Ихавод».

Поэтому, говоря о святости, автор отмечает, что Бог действенен в любви к нам даже в самих наших страданиях. Он является не только Тем, кто дал нам свободный доступ к себе посредством крови и присутствия Христа перед Ним за нас, но также Тем, кто непрестанно занимается всеми деталями нашей жизни, чья рука — во всех наших испытаниях, кто непрестанно думает о нас, чтобы сделать нас участниками своей святости. Здесь это не говорит о Его требовании святости от нас, как бы это ни было необходимо, но говорит о том, что Он хочет сделать нас участниками своей собственной святости. Какая безграничная и совершенная благодать! Какое средство осуществить это! Это средство для совершенного наслаждения Им самим.

Стих 11. Бог не ожидает, что нам будут приятны эти упражнения души в тот момент, когда мы через них проходим (они бы не принесли свои плоды, если бы это было так); но впоследствии, когда воля будет сломлена, они произведут мирные плоды праведности. Гордыня человека сокрушается, когда ему приходится покоряться тому, что противоположно его воле. Также Бог занимает большее (всегда более драгоценное) место в его мыслях и его жизни.

Благодать — мотив для пути веры и благочестия

Стих 12. Итак, на принципе благодати евреи увещаются укрепиться на пути веры и следить за тем, чтобы среди них не возникло зачатков греха то ли в уступках похотям плоти, то ли в отказе от христианских привилегий ради чего-либо мирского. Они должны были ходить с такой смелостью, чтобы очевидность их блаженства и их радости (которая всегда является ярким свидетельством и тем, что дает победу над врагом) заставили слабых почувствовать, что это был также и их несомненный удел; и таким образом вместо уныния им будут дарованы сила и исцеление. Путь веры, что касается обстоятельств, должен был сделаться легким для слабых и хромающих душ – стать для них проторенным путем; и они в таком случае глубже, чем сильные души, прочувствуют утешение и ценность этого пути.

Мотивом, данным для такого хождения, является, как уже было сказано, благодать; но она здесь представлена в такой форме, что этот вопрос необходимо рассмотреть подробно.

Гора Синай противопоставляется горе Сион

Сказано, что мы не пришли к горе Синай. Там страх перед величием Бога держал человека на расстоянии. Никто не должен был приближаться к Нему. Даже Моисей боялся и трепетал в присутствии Сущего. Это не является тем местом, куда приведен христианин. Но в контрасте с такими отношениями с Богом здесь описывается состояние всего тысячелетнего царства во всех его частях, однако описывается согласно тому, как эти разные составляющие познаны сейчас в качестве предмета надежды. Мы принадлежим этому новому порядку, но очевидно, что это состояние вещей еще не осуществилось, а именно: Сион; небесный Иерусалим; ангелы и вселенское собрание; церковь первенцев, чьи имена записаны на небесах; Бог, Судья всех; души праведников, ставшие совершенными; Иисус, Ходатай нового завета; и, наконец, кровь кропления, которая говорит о лучших вещах, чем кровь Авеля.

Сион, о котором мы сказали, представлен как принцип. Это вмешательство суверенной благодати (в царе) после падения и посреди падения Израиля, восстанавливающее народ согласно намерениям Бога в славе и в их отношениях с самим Богом. Это покой Бога на земле, средоточие царской власти Мессии. Но, как мы знаем, наследство Господа далеко не ограничивается пределами земли. Сион на земле — это покой Сущего; это не город Бога живого: им является небесный Иерусалим, небесная столица, так сказать, Его царства, город, имеющий основания, которого художник и строитель сам Бог.

Собрание первенцев на небесах, их удел; Бог, Судья всех, и те, кто признан своими прежде, чем было явлено небесное собрание

Упомянув Сион на земле, автор естественным образом переходит к Иерусалиму на небесах, но это вводит его в небеса, и он оказывается вместе со всем народом Бога, посреди сонма ангелов, великого всеобщего собрания^[40] незримого мира. Есть, однако, один особый объект, на котором останавливается его взор в этой великолепной и небесной сцене. Это собрание первенцев, чьи имена написаны на небесах. Они не родились там и не являются уроженцами небес подобно ангелам, которых Бог уберег от падения. Эти первенцы являются объектами намерений Бога. Это не просто значит, что они достигли небес, — они являются славными наследниками и первенцами Бога, согласно Его вечным намерениям, соответственно с которыми они и записаны [букв. «внесены в список», и так в Евр. 12,23] на небесах. Собрание, состоящее из объектов благодати, ныне призванное во Христе, принадлежит небесам посредством благодати. Они не являются объектами обетований, теми, кто, не получив исполнения обетованного на земле, непременно получат его на небесах. Они не ожидают никакой другой родины или гражданства, кроме небес. Обетования не были обращены к ним. У них нет никакого места на земле. Небеса приготовлены для них самим Богом. Их имена записаны там Им самим. Это положение первенцев — высочайшее положение на небесах, превыше действий Бога, относящихся к Его правлению, превыше обетований и закона на земле. Эта картина славы приводит к самому Богу. Но, когда мы достигли высшей точки, того, что является наиболее превосходным в благодати, Бог представлен в другом характере, а именно как Судья всего, взирающий с высоты, чтобы судить все, что внизу. Это вводит другой класс этих блаженных обитателей небесной славы: тех, кого праведный Судья признал своими прежде, чем было явлено небесное собрание, — духи праведников, достигшие совершенства. Они завершили свой путь, они победили в борьбе, им остается лишь ожидать славы. Они были связаны с путями Бога на земле, но — будучи верными прежде, чем пришло время ее благословения, — они обрели свой покой и свой удел на небесах.

Новый завет и его Посредник; пролитая кровь Христа, кричащая о прощении и мире

Тем не менее у Бога было намерение благословить землю. Он не мог сделать этого в соответствии с ответственностью человека: даже Его народ был как трава. Поэтому Он должен был заключить новый завет с Израилем, завет прощения, согласно которому Он напишет закон в сердцах своего народа. Посредник [в рус. Ходатай] этого завета уже явился и совершил все, что требовалось для его заключения. Святые среди евреев пришли к Посреднику нового завета — благословение было таким образом приготовлено для земли и гарантировано ей.

В заключение, кровь Христа была пролита на землю, подобно крови Авеля, пролитой Каином; но, вместо того чтобы вопиять от земли об отмщении, так что Каин стал беглецом [в рус. «изгнанником», см. Быт. 4,10.12] и скитальцем на земле (поразительный образ иудея, виновного в смерти Христа), именно благодать говорит, и пролитая кровь вопиет для получения прощения и мира теми, кто пролил ее.

Нынешнее состояние до прихода земного благословения; провозглашено, что все будет потрясено; непоколебимое царство Христа; характер нашего Бога; следствие подобающего служения

Следует отметить, что, хотя здесь говорится о различных сторонах тысячелетнего благословения и о его основаниях, все представлено согласно нынешнему положению вещей прежде наступления этого времени благословения от лица Бога. Мы введены в это положение благословения, что касается наших отношений, но говорится только о духах праведников Ветхого Завета, только о Посреднике этого нового завета — сам завет не заключен. Кровь вопиет, но ответ в земном благословении еще не пришел. Это легко понять: сказанное в точности соответствует существующему состоянию вещей, и даже проливает достаточным образом свет на положение евреев-христиан и на учение этого послания. Для них самым важным было не отвернуться от Того, кто говорил с небес. Именно с Ним они должны были иметь дело. Мы увидели их, связанными со всем тем, что предшествовало свидетельству Господа на земле; но, фактически, в настоящее время они должны были иметь дело с самим Господом, говорившим с небес. Когда-то Сущий говорил на земле. Его голос тогда поколебал землю; но ныне, говоря с авторитетом благодати и будучи на небесах, Он возвестил исчезновение всего, на что могла опираться плоть или на что творение могло возложить свои надежды.

Все, что могло быть поколеблено, должно исчезнуть. Насколько более пагубно было отвернуться от Того, кто говорит ныне, чем даже от заповедей Синая! Такое потрясение всего (как здесь, так и в подобном отрывке во Втором Послании Петра) несомненно выходит за пределы иудаизма, но имеет особое применение к нему. Иудаизм был системой и костяком отношений Бога с людьми на земле согласно принципу ответственности с их стороны. Все это принадлежало первому творению, но его источник был отравлен; небеса, престол силы врага, были извращены и растлились; сердце человека на земле было развращенным и непокорным. Бог потрясет и изменит все. Результатом будет новое творение, в котором будет обитать праведность.

Тем временем формировались первые плоды этого нового творения, и в христианстве Бог создавал небесную часть этого царства, которое не может быть поколеблено, а иудаизм — центр земной системы и человеческой ответственности — исчезал. Поэтому апостол возвещает о потрясении всего — о том, что все, существующее как нынешнее творение, будет устранено. В отношении представленного факта он лишь говорит: «Мы приемлем царство, которое не может быть поколеблено»; и призывает нас служить Богу с истинным благочестием, потому что Бог наш есть огонь поядающий; не Бог вне Христа, как люди говорят, но «наш Бог». Выражение «огонь поядающий» описывает Его характер в святом величии и праведном суде над злом.