Послание Титу. Глава 1▼

Тема книги; ее тон и характер

Здесь, в Послании Титу, апостол ясно говорит, что он оставил его в Крите, чтобы он привел в порядок то, что еще оставалось неупорядоченным, и поставил старейших по всем городам. Хотя мысленному взору Павла представлялись примерно те же опасности, что и при написании письма Тимофею, все же мы обнаруживаем, что апостол сразу приступает к основной теме со спокойствием, которое свидетельствует, что его мысли не были точно так же поглощены этими опасностями, и что Дух мог более полно привлечь его внимание к повседневному хождению собрания, так что это послание гораздо проще по своему характеру. Хождение, которое подобает христианам, что касается соблюдения порядка в их отношениях друг с другом, и великие принципы, на которых это хождение основывается, составляют тему этой книги. Состояние собрания представлено нам в очень малой степени. Истинам, которые более полно проистекают из христианского откровения и которые характеризуют его, уделяется в этом послании больше места, чем в посланиях, обращенных к Тимофею. С другой стороны, пророчества, касающиеся будущего состояния христианства и усугубления уже начавшегося упадка, тут не повторяются. В то время как некоторые истины, касающиеся христианства, выражены удивительным образом, тон послания является более спокойным, более обыденным.

Обетование жизни и откровение Бога как Отца, отличающие христианство от иудаизма

Все эти три послания особым образом говорят об обетовании жизни. Более того, это обетование проводит различие между христианством, а также откровением Бога (как Отца) во Христе и иудаизмом.

Великие основы христианства представлены как характеризующие апостольство Павла и предмет его служения

Но в этом послании великие основы христианства представлены уже в самом начале. Вера избранных, истина, соответствующая благочестию, обетование вечной жизни прежде бытия мира и явление слова Бога посредством проповеди формируют тему вступления. Как и в Послании Тимофею имя «Спаситель» добавлено здесь к имени Бога, а также к имени Христа.

Откровение жизни, существовавшее прежде бытия мира; вера избранных

Это вступление немаловажно. Заключенное в нем апостол представил Титу как то, что характеризует его апостольство, и как особый предмет его служения. Это служение являлось не развитием иудаизма, а откровением жизни и обетованием жизни, существовавшем прежде бытия мира (то есть во Христе — объекте божественных намерений). Поэтому вера находится не в исповедании иудеев, а в избранных, приведенных благодатью к познанию истины. Это была вера избранных - это является важной истиной и тем, что характеризует веру в мире. Другие могут действительно принять эту веру как некоторую систему идей, но вера сама по себе - это «вера избранных».

Иначе обстояло дело у иудеев. Публичное исповедание их учения и доверие обетованиям Бога принадлежали каждому, кто родился израильтянином. Другие (не избранные) могли притязать на христианскую веру, но это вера избранных. Ее характер таков, что человеческая природа не в состоянии ни объять, ни постичь ее, она является камнем преткновения для этой природы. Она раскрывает отношения с Богом, которые для естества непостижимы, и в то же время самонадеянны и невыносимы. Для избранных это радость их души, свет для их разумения и опора для их сердца. Вера помещает их в отношения с Богом, которые являются всем, что их сердце может желать, но которые полностью зависят от того, каков Бог, и именно этого верующий желает. Это личные отношения с самим Богом, поэтому это вера избранных Бога. Следовательно, она — для всех язычников, также как и для иудеев.

Вера в сердце и исповедание истины перед людьми

Эта вера избранных Бога имеет характер сокровенности в отношениях с самим Богом. Она покоится на Нем, она знает тайну Его вечных намерений — той любви, которая сделала избранных объектом Его намерений. Но есть и другая сторона, связанная с верой, а именно: исповедание перед людьми. Есть открытая истина, посредством которой Бог раскрывает себя и требует подчинения человеческого разума и поклонения его сердца. Эта истина помещает душу в истинные отношения с Богом. Это истина, соответствующая благочестию.

Поэтому исповедание истины — важная черта христианства и христианина. Есть в сердце вера избранных, личная вера в Бога и в тайну Его любви, и есть исповедание истины.

Надежда веры — вечная жизнь, имеющая свой источник в Боге

Итак, надеждой этой веры не являлось земное благоденствие, многочисленное потомство, земное благословение народа, который Бог признал своим. Ею являлась жизнь вечная, которую Бог обещал во Христе прежде бытия мира, вне мира и вне божественного управления миром и проявления характера Сущего в этом управлении.

Это была вечная жизнь. Она связана с природой и характером самого Бога, и, имея свой источник в Нем и происходя от Него, она являлась намерением Его благодати и была провозглашена таковой во Христе прежде существования мира, в который первый человек был введен в ответственности^[1] и который был сферой раскрытия правления Бога над тем, что было подчинено Ему, — это разительно отличается от общения жизни, посредством которой человек является причастником Его природы и которая есть ее отражение. Это надежда евангелия (ибо здесь мы не говорим о собрании), тайное сокровище веры избранных, в котором заверяет нас открытое слово.

Жизнь вечная обещана прежде существования мира

«Обещанная прежде бытия мира [в рус. вековых времен]» — замечательное и важное выражение. Оно указывает нам, что Бог имел это в своих мыслях прежде существования этой изменяющейся и смешанной сцены, которая свидетельствует о тленности и греховности творения, о терпении Бога и о Его путях в благодати и в управлении. Вечная жизнь связана с неизменной природой Бога, с намерениями, такими же неизменными, как и Его природа, и с Его обетованиями, в которых Он не может обмануть нас и по отношению к которым Он не может проявить неверность. Наша часть в жизни существовала прежде основания мира не только в намерениях Бога, не только в личности Сына, но и в обетованиях, данных Сыну, как нашей части в Нем. Эта жизнь и часть, которую мы должны иметь в ней, являлись темой тех сообщений, сделанных Отцом Сыну, объектами которых были мы, а Сын был их хранителем.^[2] Чудесное знание о небесном сообщении, объектом которого был Сын, дано нам, чтобы мы могли осознать, как много мы значили в мыслях Бога, объектами которых во Христе мы были прежде всех веков!

Слово как сообщение вечных мыслей Бога во Христе, откровение, на которое опирается вера

Благодаря этому отрывку нам также становится яснее то, чем является Слово. Слово есть сообщение, во времени, вечных мыслей самого Бога во Христе. Оно показывает, что человек находится под властью греха, открывает мир и избавление и открывает то, как он может иметь часть в плодах мыслей Бога. Но сами эти мысли есть не что иное, как план, вечное намерение Его благодати во Христе даровать нам вечную жизнь во Христе, — жизнь, которая существовала перед взором Бога прежде существования мира. Слово проповедано, явлено (то есть откровение мыслей Бога во Христе). Итак, эти мысли дали нам жизнь вечную во Христе и это было обещано прежде всех веков. Избранные, верующие, знают это и обладают самой этой жизнью, они имеют свидетельство в самих себе; но Слово является публичным откровением, на котором основана вера и которое имеет всеобщую власть над совестью людей, принимают они его или нет. Точно так же во 2Тим. 1,9.10 оно представлено как спасающее, но в то время сделанное явным [ср. рус. перевод «открывшейся же ныне...»].

Вера в познанную истину; различия в представлении евангелия Павлом, Петром и Иоанном

Следует отметить, что здесь «вера» — это вера в лично познанную истину, которой лично держатся, вера, которую могут иметь только избранные, обладающие истиной, как Бог учит ей. Слово «вера» в Писании используется также для обозначения христианства как системы в противоположность иудаизму. Здесь «вера» — это тайна Бога, в противоположность закону провозглашенному ко всему [букв. «внешнему»] народу. Это обетование, существовавшее прежде открытых веков и суверенное в своем применении, было в особой мере вверено апостолу Павлу, чтобы он мог возвещать его в проповеди (стих 3). Евангелие, вверенное Петру, является в большей степени провозглашением исполнения обетований, данных отцам, которые Павел также признает, наряду с евангельскими событиями, которые подтверждали эти обетования и развивали их посредством силы Бога, явленной в воскресении Иисуса, свидетельстве силы этой жизни.

Иоанн представляет нам в большей степени жизнь в личности Христа, и затем, как переданную нам, жизнь, которую он раскрывает нам в характерных чертах.

Более близкая доверительность Павла к Тимофею; причина того, почему Тит был оставлен в Крите, облаченный властью и наставленный, чтобы быть пригодным для этого

Мы увидим, что апостол не испытывает такого же доверительного отношения к Титу, как к Тимофею. Он не открывает ему свое сердце в такой степени. Тит — возлюбленный и преданный служитель Бога, а также сын апостола в вере, но Павел не открывает ему свое сердце так, как Тимофею; не открывает ему свои беспокойства, свои жалобы; не изливает перед ним своей души. Говорить кому-то обо всем, что разрывает сердце и причиняет беспокойство в совершаемом труде, — вот доказательство доверия. Человек имеет доверие в отношении труда и говорит о нем, что касается его самого и что касается всех, и нет ограничений, нет какой-либо границы того, что он должен, а чего не должен говорить о себе, о своих чувствах, обо всем. Так апостол ведет себя с Тимофеем, и Духу Святому было угодно изобразить это для нас. Когда апостол писал Тимофею, его мысли прежде всего занимало учение: посредством учения враг действовал и пытался разрушать собрание. Надзирающие [епископы] приходят на мысль лишь как нечто второстепенное, когда он обращается к Тимофею [1Тим. 3,1]. Здесь им отводится ведущее место. Павел оставил Тита в Крите, чтобы он привел в порядок то, что еще оставалось неупорядоченным [в рус. «довершил недоконченное»] и поставил старейших по всем городам, как он уже повелевал ему. Здесь речь идет не о том, что кто-либо имеет желание стать надзирающим, также речь не идет (с такой точки зрения) об описании характера, подходящего для этой должности, но говорится о назначении надзирающих; и для этой задачи Тит был облачен властью со стороны апостола. Павел сообщает ему о необходимых качествах надзирающих, чтобы Тит мог решать согласно апостольской мудрости. Так что, с одной стороны, он был облачен апостолом властью назначать их, а с другой стороны, наставлен им в отношении необходимых качеств. Апостольская власть и мудрость совместно должны были сделать Тита способным выполнить это серьезное и важное дело.

Апостольская забота; Павел облачает Тита, доказавшего свою верность, своей собственной властью; власть в собрании Бога

Мы видим также, что этот представитель апостола был уполномочен привести в порядок то, что было необходимо для благоденствия собраний в Крите. Уже основанные, они, однако, нуждались в указаниях относительно многих деталей их хождения; и требовалась апостольская забота для того, чтобы им были даны эти указания, а также для поставления должностных лиц в собраниях. Эту задачу апостол поручил устно и посредством этого послания доказавшему свою верность Титу, облаченному его собственной властью, так что отвергнуть Тита означало отвергнуть апостола, а следовательно, и Господа, пославшего его. Власть в собрании Бога — это серьезная вещь, исходящая от самого Бога. Она может осуществляться посредством воздействия дара Бога, воздействия должностных лиц, когда Бог поставляет их через те орудия, которые Он избрал и послал для этой цели.

Качества надзирающих

Здесь нет необходимости подробно описывать качества, необходимые для того, чтобы должным образом исполнять обязанности надзирающего. Они в основном те же, что и упомянутые в Послании Тимофею. Это качества, а не дары; качества внешние, нравственные, связанные с обстоятельствами, — доказывающие пригодность человека для надзора за другими. Возможно, вызовет удивление то, что здесь указывается на необходимость отсутствия грубых проступков; но собрания были более простыми, чем принято думать, и люди, составлявшие их, совсем недавно освободились от прискорбных привычек; и поэтому для придания веса исполнению попечительства требовалось, чтобы предшествующее поведение внушало бы уважение другим. Было также необходимо, чтобы тот, кто был облачен этой ответственностью, был бы способен опровергать противящихся. Ибо они должны были иметь дело с такими, особенно среди иудеев, которые всегда и везде активно противились истине и были искусны в том, чтобы внести путаницу в умы.

Характер критян

Характер критян обуславливал другие трудности и требовал применения беспрекословной власти, иудаизм смешался с последствиями их национального характера. Необходимо было быть твердым и действовать с властью, чтобы христиане Крита оставались здравыми в вере.

Постановления и традиции

Кроме того, Павел должен был еще сказать об этих постановлениях и традициях, об этих злых язвах церкви Бога, вызывающих Его ревность и которые, возвышая человека, противостоят Его благодати. Одно, говорят, не чисто, другое — запрещено постановлением. Бога интересует сердце. Для чистых все чисто, для того, чье сердце осквернено, не нужно идти дальше себя, чтобы найти нечистое; но ему удобно делать это, чтобы забыть, что у него самого внутри. Ум и совесть уже являются порочными. Они говорят, что знают Бога, но своими делами отрекаются от Него, будучи бесполезны и, что касается любого действительно доброго дела, негодны.