Второе Послание Коринфянам. Глава 7▼

Законные последствия обетований Бога: святость хождения и чистота мыслей

Но внимание апостола занимает не только то, от чего мы должны отделиться, чтобы быть в этом положении сыновей и дочерей, но его внимание занимают также и законные последствия таких обетований. Так как мы являемся сыновьями и дочерями Господа Бога Всемогущего, то святость приличествует нам. И мы должны не только быть отделены от мира, но в отношениях с Богом очиститься от всякой скверны плоти и духа: святость во внешнем хождении и то, что имеет такое же важное значение, что касается нашего отношения к Богу, — чистота мыслей. Ибо, хотя человек и не видит этих мыслей, но поток Духа остановлен в сердце. И нет расширения сердца в общении с Богом, хорошо еще, если в таком состоянии ощущается Его присутствие, осознаются Его отношения с нами; благодать познана, но Бог почти совсем не познан так, как Он постепенно открывает себя в общении.

Раскрывается сердце Христова служителя

Теперь апостол возвращается к своим собственным отношениям с коринфянами, — отношениям, созданным словом его служения. И сейчас, раскрыв то, каким в действительности было его служение, он стремится помешать тому, чтобы были разорваны узы, созданные посредством этого служения между коринфянами и им самим силой Святого Духа.

«Вместите нас. Мы никого не обидели», — он очень переживает о том, чтобы не ранить чувств этих восстановленных, которые вновь обрели свои прежние чувства по отношению к апостолу и, следовательно, свои истинные отношения с Богом. «Не в осуждение говорю, — добавляет он, — ибо я прежде сказал, что вы в сердцах наших, так, чтобы вместе и умереть и жить. Я много надеюсь на вас, много хвалюсь вами; я исполнен утешением, преизобилую радостью, при всей скорби нашей». Сейчас он раскрывает не принципы своего служения, но сердце служителя — все то, что он прочувствовал относительно состояния коринфян. Когда он пришел в Македонию (напомню, что он пришел туда, не посетив Коринфа), после того как он покинул Троаду, не найдя там Тита, который должен был доставить ему ответ на первое письмо к коринфянам, — когда он пришел в Македонию, то плоть его также не имела покоя, он имел беспокойства со всех сторон: извне были сражения, внутри страхи. Там, однако, Бог, который утешает унывающих, утешил его прибытием Тита, которого он ждал с большой тревогой, причем утешил не только его приходом, но и добрыми вестями, принесенными Титом из Коринфа. Его радость превзошла всю его печаль, ибо его сердце должно было умирать и жить с ними. Он видел нравственные плоды действия Духа в верующих Коринфа, их желание, их слезы, их рвение в отношении апостола; и его сердце вновь обращается к ним, чтобы выражением своей любви перевязать все раны (столь необходимые), которые его первое послание могло причинить их сердцам.

Нет ничего более трогательного, чем борьба в его сердце между необходимостью (которую он ощущал из-за их прежнего состояния) написать им со строгостью и в некотором роде с холодным авторитетом, и любовью, которая теперь, когда это воздействие было произведено, требовала от него почти что оправданий за огорчение, которое он мог им причинить. Он говорит, что если опечалил их, то не жалеет, даже если он мог пожалеть и пожалел на мгновение. Ибо он видел, что послание огорчило их, даже если это было только на время. Но теперь он радовался не потому, что им пришлось пережить печаль, но потому что эта печаль была к покаянию. Какая внимательность! Какая забота о благе святых! Если у них и были разгоряченные мысли по отношению к нему, то, конечно же, он дал им для этого повод. У него не было покоя, пока он не получил известия о них; ничто: ни открытые двери для возвещения слова, ни беды не могли устранить его беспокойства. Возможно, он даже сожалел о написании письма, боясь, что он отдалил сердца коринфян; и сейчас, все еще мучимый мыслью о том, что он опечалил их, он радуется, но не от того, что опечалил их, а потому что их благочестивая печаль произвела в них покаяние.

Два письма Павла; различие между Павлом лично и Павлом боговдохновенным автором

Он пишет им письмо согласно силе Святого Духа. Рассматривая чувства его сердца, мы видим его в этом отношении ниже уровня силы вдохновения, продиктовавшей то письмо, которое духовные должны были признать заповедями Господа; его сердце содрогается при мысли о последствиях этого письма, когда он не получил никаких известий. Очень интересно видеть разницу между личностью апостола и вдохновением [1Кор. 7,12.25.40]. В первом послании мы отмечали различие, которое он проводит между тем, что он говорил как результат своего опыта [1Кор. 7,10], и заповедями Господа, передаваемыми через него. Здесь же мы находим различие в самом опыте. Он на мгновение забывает характер своего послания, и, отдавшись своим чувствам, он боится разрушить связь, соединявшую его с коринфянами, в результате того, что он предпринял для их исправления. Использованная им форма выражения показывает, что это чувство завладело его сердцем лишь на мгновение. Но тот факт, что у него было подобное чувство, ясно показывает различие между Павлом как личностью и Павлом как боговдохновенным автором.

Величие сердца Павла в высказывании его глубоких чувств

Сейчас апостол удовлетворен. Выражение глубокого интереса, который он испытывает по отношению к ним, является частью его служения, а также драгоценным наставлением для нас, чтобы показать то, как сердце занимается исполнением этого служения, гибкость этой мощной силы любви, чтобы завоевать и склонить сердца посредством уместного выражения того, что происходит в наших собственных сердцах, — выражения, которое, конечно же будет иметь место, когда ситуация сделает его правильным и естественным, если сердце наполнено любовью; ибо сильное чувство любит открывать себя своему объекту, если это возможно, соответственно истинности этого чувства. Есть печаль сердца, которая подавляет его, а сердце, которое испытывает благочестивую печаль, находится на пути к покаянию^[9].

Плоды благочестивой печали

Затем апостол представляет плоды этой благочестивой печали, направленное против греха усердие, которое она произвела, святое сердечное отвержение всякого соединения с грехом. Теперь, когда они нравственно отделились, он отделяет тех, кто был невиновен, от тех, кто был виновен. Он больше не рассматривает их вместе. Они нравственно смешались, без всяких переживаний ходя вместе с теми, кто пребывал в грехе. Извергнув грех, они оказались теперь вне зла; и апостол показывает, что для их же блага (потому что он был предан им) он написал им первое письмо, чтобы засвидетельствовать о том, с какой любовью его мысли были заняты ими, и чтобы испытать их любовь к нему перед Богом. Опечаленный их хождением, апостол заверил Тита, когда побуждал его пойти в Коринф, что он наверняка найдет там сердца, которые откликнутся на этот призыв любви апостола. Он не был разочарован, и точно так, как он провозглашал истину среди них, то, что он сказал Титу, также оказалось истинным, и любовь самого Тита к ним значительно возросла, когда он увидел эти плоды благодати у коринфян.